Раздел II

[215]

ПРОВОКАЦИЯ
КАК СПОСОБ ВЫЖИВАНИЯ
"ДЕМОКРАТИИ" ЕЛЬЦИНИЗМА

Отечественный и международный опыт политической борьбы многократно свидетельствует о том, что в кульминационные моменты противостоящие стороны нередко теряют всякие "тормоза" и вступают в страшную, порой кровавую борьбу, полностью пренебрегая действующим законодательством и общепринятыми нормами нравственности. Причем детонатором безудержного разгула страстей, выходящих далеко за рамки здравомыслия, выступают именно власть предержащие, которые используют провокацию как едва ли не самый эффективный метод компрометации своих оппонентов и повод для фронтального наступления на тех, кто не желает покоряться их диктату.

В таких ситуациях уже не столь существенно, понимают ли те, чьими руками творятся такие провокации, игрушкой каких сил в конечном счете они оказываются, или же действуют бессознательно, искренне веря, что иначе и быть не может. Гораздо существеннее другое: жертвой провокаций становятся массы доверчивых людей, оказавшихся втянутыми в такого рода мероприятия.

Опять вспоминаю Марксову работу "Восемнадцатое брюмера...". Анализируя поражение французского парламента в борьбе с президентом Луи Наполеоном, Маркс вскрывает политические ошибки, сильные и слабые стороны парламентариев и лидеров партий в процессе противостояния. Как это знакомо и повторилось в сентябре - октябре 1993 г.!

"...Сила мелкой буржуазии, - отмечает К. Маркс, - в самом Национальном собрании. Надо было, значит, выманить ее из Национального собрания на улицу и заставить ее самое сломить свою парламентскую силу, пока время и обстоятельства еще не упрочили этой силы. Гора (этим именем окрестила себя тогдашняя французская социально-демократическая партия. - Ю. В.) очертя голову бросилась в западню"{1} (курсив мой. - Ю. В.).

Вспомним другой хрестоматийный пример: начало революции 1905 г., Кровавое воскресенье 9 января, когда в Петербурге была расстреляна мирная демонстрация рабочих, пришедших к Зимнему дворцу с безобидными для царствующей династии требованиями. Сегодня считается практически доказанным то, что многие уже в те далекие от нас дни подозревали: поп Гапон, организовавший и возглавивший шествие рабочих к Дворцовой площади, оказался провокатором. И сам он был официальным агентом Охранного отделения, и многие эсеровские "кукловоды", которые создавали Гапону славу "рабочего проповедника", также были связаны с царской охранкой.

9 января 1905 г. никого из членов царской семьи в Зимнем дворце не было, все они заблаговременно выехали в Царское Село. Так что выйти к рабочим и лично принять их требования царь Николай II, как того хотели демонстранты, просто не мог. Организаторы демонстрации это знали. Именно поэтому они якобы договорились с представителями властей, что солдаты, охранявшие подступы к дворцу, если дело дойдет до столкновений с участниками шествия, стрелять не будут. Однако вряд ли это так. Согласно законам Российской империи подобного рода шествия

{1} Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 148-149.

[216]

были незаконны и рассматривались как бунт, а бунт подавлялся решительно и беспощадно вооруженной силой.

Первыми начали стрелять в солдат эсеры из наганов. В этом и состояла суть провокации. Рабочие шли крестным ходом с хоругвями к царю-батюшке, их заранее разбили на группы, во главе каждой группы шел эсер, и, как позднее выяснилось, вооруженный эсер. Когда шествие приблизилось к армейскому оцеплению, эсеры начали стрелять в солдат. Те ответили ответным огнем.

Цель этой чудовищной провокационной акции была многомерной. Власти стремились засвидетельствовать твердость самодержавия, готового ради сохранения своего режима на любые крайние меры, хотели устрашить массы, отбив у них стремление к каким бы то ни было протестам. Стоявшие же за Гапоном "оппозиционеры", наоборот, намеревались этой безрассудной затеей показать слабость властей, чтобы таким образом побудить массы к более решительным действиям. Результатом Кровавого воскресенья были сотни бессмысленно погибших, ни в чем не повинных и ничего не подозревавших людей.

Трагичной оказалась судьба и самого вождя январской демонстрации Гапона. Он бежал за границу, но затем эсеры заманили его в Финляндию и убили. Технология провокаций образца Кровавого воскресенья 1905 г. использовалась "демократами" не раз как в "горячем", так и в "холодном" вариантах. Новейшая история, и прежде всего события в Грузии, Литве, Азербайджане, события августа 1991, осени 1993 г., да и всего правления Ельцина, - наглядное тому подтверждение.

Суть метода провокации ясна: разжечь страсти, раззадорить, вынудить толпу, лидеров общественных организаций и движений, партий, руководителей государства на непредсказуемые действия, а потом, под предлогом "восстановления законности и порядка", применить силу, расправиться с неугодными физически и морально, ошельмовав и скомпрометировав их в своих лакейских СМИ. На первом этапе такая провокация вызывает у народа гнев в отношении властей или "противников властей", и только спустя какое-то время выясняется суть этой провокации. Тогда все понимают, что их в очередной раз обманули, но "дело", как говорится, уже сделано. Примерно так случилось в Баку, Тбилиси, Вильнюсе...

Кто не помнит, насколько упал к началу января 1991 г. авторитет фашиствующего Ландсбергиса? Но вот - ночной штурм телецентра, умышленные столкновения с военными, выстрелы в спину людям из толпы неизвестного снайпера, кровь раненых и убитых неизвестно кем, а затем шум на весь мир о зверствах Советской Армии в Литве. Ландсбергис в героях, а защитники Конституции СССР, Советская Армия и МВД в очередной раз оплеваны. Ну, как после этого не потребовать отделения от "ненавистного центра"? После суда над ГКЧП стало известно, что трое ребят на Садовом кольце в ночь на 21 августа 91-го и солдат, сгоревший в БТР, погибли в результате подобного же сценария.

Начало массовой подстрекательской деятельности неодемократов наиболее активно проявилось в 1989-1990 гг. в связи с волной забастовок шахтеров-угольщиков. Началась она в июле 1989 г. в Междуреченске и охватила весь Кузнецкий бассейн. Были ли объективные причины для шахтерских забастовок? Конечно, были. Заключались они в том, что заработная плата угольщиков, работающих в неимоверно трудных, опасных для жизни условиях, значительно отстала от зарплаты работников других отраслей промышленности, большая часть шахтеров проживала в бараках, построенных в довоенные годы, снос их производился крайне медленными темпами, снабжение продовольствием и другими товарами, необходимыми

[217]

для нормальной жизни горняков и их семей, осуществлялось неудовлетворительно.

Забастовку шахтеров не замедлили использовать в своих политических целях "демократы", прежде всего в среде народных депутатов СССР и РСФСР. Все это проходило на моих глазах. Кто не помнит, как многие СМИ, в том числе и электронные, с упоением показывали измазанные черной угольной пылью физиономии "шахтерских радетелей", народных депутатов СССР Сергея Станкевича и Геннадия Бурбулиса, возмущавшихся бедами горняков и говоривших от их имени. А каких только заверений не давали горнякам эти горе-неодемократы, ни одного дня не проработавшие в сфере реального производства! И ведь им верили.

Многие, наверное, уже забыли, как народные депутаты РСФСР из Кузбасса Б. Денисенко, М. Кислюк и другие наперебой хвастались в Верховном Совете РСФСР, что они привезли в Москву специальный поезд с горняками для защиты от коммунистической номенклатуры "главного демократа России" Ельцина, и все это якобы бесплатно, за собственные деньги шахтеров. Только через некоторое время, в связи с проверкой Комитетом бюджетного контроля РСФСР и Банком России фальшивых авизо, выяснилось, что деньги на поездку в Москву выделялись коммерческой фирмой "Езид" под гарантии экономического советника Президента России Г. Малыгина. Шахтеры верили демагогам-демократам, с лозунгами и транспарантами шли по улицам Москвы, окружали гостиницу "Россия", где жили народные депутаты РСФСР, не давая им пройти на Съезд, звонили по телефонам в комнаты депутатов, угрожали их семьям, выступали против правительства СССР, против Советов, против коммунистов, за "свободу и демократию", "правовое государство", за "гаранта этих свобод" - Ельцина. Руководителям фирмы "Езид" удалось избежать уголовной ответственности за получение по фальшивым авизо 500 млн руб. - в то время это были огромные деньги. Но суть в другом - уже тогда началось сращивание уголовного мира с властью! И нечего удивляться, почему до сих пор в стране нет успехов в борьбе с коррупцией и организованной преступностью.

Пройдет чуть более года, Ельцина изберут Председателем Верховного Совета РСФСР, затем Президентом России. И все - о шахтерах можно забыть. Забыли и СМИ, и неодемократы, и "гарант Конституции".

Через пять лет мне вспомнятся эти события на Горбатом мосту возле здания Правительства РФ во время всероссийской забастовки шахтеров. Меня, как бывшего первого заместителя Председателя Верховного Совета РФ и участника сентябрьско-октябрьских событий 1993 г., многие помнили. Беседуем с руководством стачечного комитета. Вспоминаем. Они рассказывают, что если раньше шахтеры получали небольшую заработную плату, но получали ее стабильно, ежемесячно, то теперь денег не дают по шесть - девять месяцев. О бесплатном новом жилье вообще нужно забыть. На что и как жить? Естественно, я задавал вопросы: "Чего вы добились? Вы этого хотели? Где ваши бывшие лидеры Малыхин, Кислюк, Денисенко, Голиков?" Шахтерам с Горбатого моста стыдно за то, что поверили тем, кто предал своих товарищей, стыдно за то, что голосовали за Ельцина. Кто-то тихо говорит: "Обманули нас "демократы". Теперь забастовки в Кузбассе стали обычным явлением. Люди многого не требуют. Они просят, умоляют: верните нам заработанное, пощадите наши семьи".

Не менее искусно использовался проверенный метод провокации в сентябрьско-октябрьских событиях 1993 г.

[218]

До 3 октября 1993 г. время работало на Верховный Совет Российской Федерации, на Десятый (чрезвычайный) съезд народных депутатов РФ. Издав Указ № 1400 21 сентября, Ельцин нанес оппозиции сильнейший удар. Однако в течение последующих дней события стали развиваться в невыгодном для него направлении. Осажденный войсками парламент и Десятый (чрезвычайный) съезд народных депутатов РФ завоевывали все больше и больше симпатий и у москвичей, и у населения других городов России. Указ № 1400 осудили как антиконституционный Советы народных депутатов большинства субъектов Российской Федерации. Даже те, кто не очень-то жаловал Верховный Совет РФ, пожимали плечами, глядя на колючую проволоку в центре Москвы: "Это ж какой "умник" додумался до такого? Белокаменная-то и в годы гитлеровского нашествия как-то сумела без нее обойтись!" Тогда ведь колючая проволока была на оборонительных рубежах вокруг Москвы.

Организаторы и вершители государственного переворота прекрасно понимали, что время работает против них. Как в экономике, где "демократы" использовали "шоковую терапию", от которой народ до сих пор не может прийти в себя, так и в решении политического конфликта они ориентировались на упреждающий удар.

Народные депутаты РСФСР, защитники Конституции ясно понимали, что "успех" государственного переворота для его авторов во многом зависел от быстроты ликвидации федеральных органов представительной власти и развертывания процессов "легитимизации" авторитарного режима Ельцина, для чего ему нужно было срочно организовать принятие новой Конституции, позволявшей ему сосредоточить всю власть в своих руках, провести выборы в нелегитимное Федеральное Собрание и т. д. Для этого, с одной стороны, принимались противозаконные меры, направленные на то, чтобы сделать невозможной нормальную работу Верховного Совета и Десятого (чрезвычайного) съезда народных депутатов, а с другой - готовилось "силовое решение", предусматривающее, в частности, провокации для оправдания насильственных действий против защитников Конституции и законности.

И "демократы", конечно, не преминули использовать испытанные методы провокации во время сентябрьско-октябрьского противостояния 1993 г. в центре Москвы.

С первого дня Дом Советов России, где заседал Верховный Совет РФ, был наводнен информаторами из спецслужб Ельцина. О "переодетом офицере внутренних войск, снабженном радиосвязью" по прошествии времени откровенно сообщает генерал Куликов{1}. Особенно активно работали в качестве ельцинских информаторов журналисты, некоторые народные депутаты, их помощники и работники аппарата, которым порекомендовали остаться в стенах Дома Советов. В Белый дом засылались и штатные информаторы. Они вели душеспасительные беседы с колеблющимися, агитируя их об уходе из Дома Советов. Журналисты прямо из Белого дома по радиотелефонам регулярно докладывали в Кремль, МВД, МБ обстановку, численность охраны и ее передвижение.

После событий многие из них опубликовали материалы, в которых открыто описали свою роль в "объективном информировании" соответствующих служб Ельцина. Особенно откровенно, "по-журналистски честно" рассказала об этом парламентский обозреватель газеты "Коммерсанть-Daily" Вероника Куцылло. Каждый день, начиная с 21 сентября 1993 г., она "держала в курсе" руководителя Администрации Президента Филатова. А с каким благоговением это делалось! Находившиеся рядом

{1} См.: Куликов А. Тяжелые звезды. С. 155.

[219]

ее единомышленники замирали, шепча: "Ш-ш-ш... Тихо. Знаете, с кем говорит!.."{1}

Уже с 22 сентября Дом Советов был завален неизвестно откуда появившимися листовками, в которых защитников Конституции РФ призывали откровенно нарушать общественный порядок, громить рестораны, коммерческие палатки и т. п. Стали появляться листовки с националистическим и даже антисемитским уклоном. Через несколько дней блокады Дома Советов вся его стена, обращенная к площади Свободной России, была оклеена листовками антисемитского содержания, хотя среди защитников Конституции РФ темы евреев или сионизма вообще не возникали, поскольку собрались они защищать Конституцию и Закон от русского президента Ельцина. Однако ельциноиды пытались представить народ, собравшийся на защиту Десятого (чрезвычайного) съезда народных депутатов РСФСР, не просто бандитами, уголовниками, мародерами, а именно "красно-коричневыми", то есть антисемитами и чуть ли не фашистами. Протест против попрания Конституции РФ и Закона "демократы" пытались подменить протестом против евреев, хотя ничего подобного не звучало ни в речах народных депутатов Десятого (чрезвычайного) съезда, ни на митингах у Дома Советов России.

Были и другие формы провокаций на базе националистических и антисемитских проявлений. К числу их я бы отнес и присутствие (как потом выяснилось - за большие деньги) возле Дома Советов баркашовцев из РНЕ. Они носили фашистскую форму со знаками, напоминавшими свастику, регулярно маршировали около Дома Советов и, когда их снимали западные тележурналисты, вскидывали руки в фашистском приветствии. Неудивительно, что в результате подобных трансляций на Западе сформировался образ Дома Советов как гнезда фашистов-антисемитов в центре Москвы. Антифашистскую риторику использовал позже, 4 октября 1993 г., и Ельцин в своем Обращении к народу России, чтобы оправдать расстрел безоружных людей у "Останкино" и у Дома Советов России: "Те, кто пошел против мирного города и развязал кровавую бойню, - преступники... Все, что происходило и пока происходит в Москве, - заранее спланированный вооруженный мятеж. Он организован коммунистическими реваншистами, фашистскими главарями, частью бывших депутатов, представителей Советов... Вооруженный фашистско-коммунистический мятеж в Москве будет подавлен в самые кратчайшие сроки..."{2} (выделено мной. - Ю. В.).

"Демократическая" пропаганда в течение почти двух лет внушала, что коммунисты стали фашистами, для чего активно внедряла в сознание народа термин "красно-коричневые". К сожалению, среди теоретиков КПРФ и других коммунистических партий и групп не нашлось никого, кто бы не просто отвергал это определение как клевету, а показал его совершенно нелепый теоретический и политический смысл. Коммунизм по определению не может быть национализмом, шовинизмом и тем более расизмом. А ведь именно шовинизм и расизм подразумеваются под термином "коричневый". Советским людям еще со времен Великой Отечественной войны известно, что СССР освободил народы Европы от "коричневой чумы" - германского нацизма и фашизма. В тяжелые дни 1993 г. ярлык "красно-коричневые" ельциноиды попытались наполнить конкретным содержанием, показывая

{1} См.: Куцылло В. Записки из Белого дома. 21 сентября - 4 октября 1993 г. М., 1993. С. 20-21, 54-56.

{2} Московская правда. 1993. 5 октября.

[220]

вброшенные провокаторами от властей антисемитские листовки и подкупленных баркашовцев из РНЕ со свастикой на рукавах. Вот почему, на мой взгляд, одной из причин того, что на Западе расстрел парламента в центре Москвы воспринимался спокойно - как необходимое и неизбежное зло: мол, лучше подавить в зародыше "коричневых", чем позволить им расползтись по всей России, как 60 лет назад позволили фашизму (национал-социализму) захватить власть в Германии, а затем покорить всю Европу.

Мощной провокацией тех дней был инцидент с "захватом штаба ОВС СНГ". Вечером 23 сентября в 20.50) радио и ТВ сообщили, что совершено нападение на здание штаба Объединенных Вооруженных Сил СНГ на Ленинградском проспекте. В результате погиб милиционер патрульной службы капитан В. Свириденко, 1957 г. рождения, старший участковый инспектор Хорошевского отдела милиции. Убита также пенсионерка В. Малышева, выглянувшая из окна.

Эту драму на Ленинградском проспекте очень ловко использовала пропрезидентская пропаганда. Как водится у "демократов", без суда и следствия в убийстве сразу же обвинили защитников парламента - "бандитов и наркоманов". Вечером по фотороботу, составленному якобы с помощью очевидцев сотрудниками правоохранительных органов, был арестован председатель Союза офицеров СССР подполковник С. Терехов. Выступая на срочно созванной пресс-конференции, министр обороны Грачев и генерал Кобец с ходу приписали случившееся охране Дома Советов.

Общественности сообщили, что задержана группа из восьми человек, именующих себя защитниками Дома Советов. Арестованные будто бы заявили, что получили задание захватить штаб ОВС СНГ, что Терехов признался в организации нападения. Сразу же полились ушаты правительственной грязи на депутатов, Верховный Совет, которые будто бы раздают оружие кому попало. В то же время многие корреспонденты, да и все здравомыслящие люди задавали себе вопрос: зачем это нужно депутатам, парламенту? Если, как сообщали СМИ, нападающие были бандиты и наркоманы, то какое отношение они имели к парламенту? Где то оружие, из которого стреляли задержанные? Допустим, Терехов добрался бы до узла связи. Так неужели одного его звонка в войска было достаточно, чтобы они двинулись на подмогу? Что за чушь? Но ведь со времен Геббельса известно: чем чудовищнее ложь, тем ей легче верят. А у нас, как говорят в народе, "демократическая свободная" пресса самого Геббельса переплюнула.

Вот что рассказал мне позднее очевидец этой провокации бывший в тот период пресс-секретарем оппозиционного блока депутатских фракций и групп "Российское единство", главный редактор "Росинформбюро" журналист А. Митрофанов.

Раскрывая механизм этой провокации, Митрофанов обращает внимание прежде всего на то, что "лжедемократы внедрили своих людей в руководство многими общественно-политическими организациями и движениями, оппозиционными правящему режиму "ельциноидов"... Именно эти внедренные "лидеры", к сожалению, успешно удерживали в "депо" (т. е. в бездействии) недовольные массы либо направляли их активность на достижение ложных целей, втягивая в различные политические провокации".

Среди таких "внедренных" в оппозиционное движение, по мнению Митрофанова, были Виктор Анпилов и Станислав Терехов. Как обосновывает эту мысль журналист?

[221]

Виктор Анпилов, расколовший "Трудовую Россию" и вышедший из нее со своими приверженцами, объединенными в "Трудовую Москву", был активным противником парламентской и внепарламентской оппозиции, создавшей в октябре 1992 г. Фронт национального спасения (ФНС). "Трудовая Москва" не только не вошла в ФНС, но заняла в отношении него откровенно враждебную позицию. Анпилов все время пытался помешать объединению оппозиции в единое целое.

В отличие от Анпилова Терехов в качестве руководителя "Союза офицеров" участвовал в объединении сил оппозиции, а в июле 1993 г. стал одним из сопредседателей ФНС. Другими словами, накануне трагических событий сентября 1993 г. Анпилов и Терехов стояли по разные стороны политической баррикады. Первый был ярым противником ФНС, второй - одним из высших руководителей ФНС.

Митрофанов: "И вот наступает роковое 23 сентября 1993 года. С. Терехов, без обсуждения своих планов на Политсовете ФНС или хотя бы в кругу сопредседателей ФНС (куда входили и генералы А. Макашов и Г. Титов) предпринимает попытку захвата штаба ОВС СНГ во главе группы "анпиловцев".

В. Анпилов, выступая вечером (в 20 часов) на митинге через громкоговорители, установленные около здания Дома Советов на площади Свободной России, начал призывать людей "идти на помощь Станиславу Терехову, который взял штурмом штаб ОВС СНГ и захватил контроль над "ядерной кнопкой" (!). Нам надо помочь Терехову удержать штаб ОВС СНГ".

...Возникла опасность ухода от здания защитников Конституции. С балкона здания Верховного Совета к собравшимся по громкоговорителю обратились генералы А. Макашов и Г. Титов (сопредседатели ФНС) с просьбой не уходить вместе с Анпиловым, а остаться защищать депутатов... Они говорили, что сообщение Анпилова о захвате штаба ОВС СНГ - это провокация, что Политсовет ФНС не давал Терехову такого задания. Многие вняли призывам Макашова и Титова и остались на площади у Дома Советов России, но человек 60 все же ушли вместе с В. Анпиловым "помогать" Терехову удерживать штаб ОВС СНГ и контроль за "ядерной кнопкой". Чудовищнее этой провокации трудно было представить..."

По словам Митрофанова, на следующий день Анпилов, объясняя, почему он обманул людей, сказав, что захвачен штаб ОВС СНГ, говорил: "Мы со Стасом (Тереховым. - А. М.) договорились, что в 20 часов он возьмет штаб ОВС СНГ. Поэтому без пяти восемь я и сказал, что штаб уже взят Тереховым". Среди собравшихся на стихийный митинг у Дома Советов раздался ропот - такая "логика" показалась большинству странной. Это провокация, говорили люди.

Возникает естественный вопрос: почему один из руководителей ФНС вступает в сговор с противником ФНС Анпиловым "о взятии штаба ОВС СНГ", но при этом хранит это в тайне от Политсовета ФНС, не информирует никого из сопредседателей ФНС и даже избегает совета с генералами А. Макашовым и Г. Титовым - сопредседателями ФНС?

"Очевидно, - считает Митрофанов, - что и С. Терехов, и В. Анпилов действовали по указанию своих тайных "дирижеров" и приняли участие в этой провокации (осознанно или нет - это особый вопрос), имевшей целью очернить и ФНС, и Десятый (чрезвычайный) съезд народных депутатов как организаторов вооруженной банды, напавшей на милиционеров и мирных граждан. Была и другая цель у этой провокационной инсценировки "по захвату штаба ОВС СНГ" - оголить здание, в котором началось заседание Десятого съезда, уведя народ от него, а также

[222]

создать видимость необходимости для власти установить полную информационную, продовольственную и социально-политическую блокаду Съезда, окружить здание грузовиками, солдатами, "спиралью Бруно", чтобы изолировать народных депутатов от москвичей".

Днем 24 сентября на пресс-конференции генерал-полковник Макашов, генерал-лейтенант Титов, подполковник Е. Чернобривко разъяснили журналистам, что руководители обороны Дома Советов не имели никакого отношения к трагедии на Ленинградском шоссе, никаких указаний захватывать штаб ОВС СНГ никому не давали. Вся эта лживая шумиха имеет одну цель: скомпрометировать защитников Дома Советов и народных депутатов.

Однако распоряжением Ельцина от 24 сентября 1993 г. министру внутренних дел Ерину было поручено немедленно "организовать охрану зданий бывшего Верховного Совета" и вместе с министром обороны Грачевым "незамедлительно принять меры по изъятию огнестрельного оружия у лиц, принимающих участие в охране Дома Советов России".

Выступая на вечернем заседании Съезда 24 сентября, а затем на пресс-конференции перед российскими и иностранными журналистами, Хасбулатов особо подчеркнул:

- "Дело Терехова" - это гнусная провокация. Она нужна команде Ельцина, чтобы столкнуть москвичей с защитниками Дома Советов. Ни Верховный Совет, ни и. о. президента не имеют к этому прискорбному трагическому случаю никакого отношения.

А по российскому радио и телевидению чуть ли не круглые сутки гнали истеричную дезинформацию, будто бандитские группировки Дома Советов напали на штаб ОВС СНГ и будто Терехов признался в этом. В таком случае власти не могли не знать, что Анпилов является соучастником Терехова, по крайней мере в сговоре по захвату штаба ОВС СНГ. Ясно, что после ареста Терехова власти должны были бы арестовать и Анпилова. Однако последний не был арестован ни 23 сентября, ни 24 сентября, когда он публично признался в том, что знал о плане Терехова захватить штаб ОВС СНГ. Разумеется, публичная "откровенность" Анпилова помогла Ельцину и Ко обвинить Терехова в преступлении. Но при этом сам "информатор" (и соучастник) был оставлен на свободе. Странная гуманность властей...

Как всегда, секрет этой провокации раскрыл Шумейко. Сразу после случившегося у штаба ОВС СНГ он заявил, что Ельцин после этого инцидента "одержал политическую победу".

25 сентября на секретном совещании в Кремле "правозащитник" Ковалев, бывший народный депутат, выступает с рекомендацией применить к задержанным меры физического воздействия и сделать телепередачу, в которой "эти люди должны публично раскаяться в своем преступлении, назвать тех, кто дал им оружие, кто толкал на преступление".

Однако пропагандистский пузырь вскоре лопнул. Через некоторое время один из высокопоставленных военных юристов, участник расследования нападения на штаб, заявил, что "дело Терехова" - фальшивка, причем сфабрикованная достаточно грубо. Есть даже версия, что сотрудник милиции был убит совсем в другом месте.

Многие офицеры Минобороны и Генштаба считали, что "дело Терехова" сфабриковано в военном ведомстве, так как "Союз офицеров" мог "качнуть" армию в нужную сторону.

[223]

"Дело Терехова" или что-то подобное планировалось властями как политическая провокация, чтобы измазать Съезд народных депутатов РФ кровью невинных жертв, посеять в сознании народа, в первую очередь москвичей, сомнение: уж не ошиблись ли они, встав на сторону депутатов и Верховного Совета? Зато у президентской команды "появился" повод окружить Дом Советов милицией, ОМОНом, опутать колючей проволокой якобы для того, чтобы оградить москвичей от вылазок "вооруженных боевиков Белого дома". Вот вам образчик типичной "демократической" провокации, раздутой продажной прессой, и ее результат.

Интересен и другой факт. Анпилов постоянно крутился около Дома Советов России, выступал на митингах. Однако во время расстрела защитников Конституции РФ и Белого дома 4 октября 1993 г. его в здании Верховного Совета не было. Как он сумел уйти, остается тайной. Его арестовали позднее на даче. Этот арест, как и арест Терехова 23 сентября, по мнению журналиста Митрофанова, призван был создать им ореол "мучеников" и помочь "сохранить лицо" - имидж бескомпромиссных лидеров оппозиции антинародной власти. Но события сентября - октября 1993 г. многому научили людей. И "ореол мучеников" не помог ни Анпилову, ни Терехову встать во главе недовольных режимом масс. Большинство прозревших соратников отвернулись от них, а возглавляемые ими "Трудовая Москва" и "Союз офицеров" выродились в мелкие политические группки.

Но на этом цепь провокаций "демократов" не закончилась.

В то время как Лужков в Свято-Даниловом монастыре заверял Его Святейшество и членов переговорного процесса, что начался постепенный отвод войск МВД от Дома Советов, туда непрерывно подъезжали машины с ОМОНом, в том числе и из других городов России. Для их обслуживания были переданы масса автобусов и все близлежащие помещения. Так, более 500 омоновцев притаились в здании и дворе комбината "Трехгорная мануфактура". Это они вечером 4 октября безжалостно избивали вышедших из Дома Советов депутатов и защитников Конституции.

В московских гостиницах "Заря", "Восток", "Мир" концентрировались элитные части МВД. А всего против защитников закона было брошено более 2,5 тыс. всевозможных спецназовцев.

Всем стало ясно, что тотальная блокада Дома Советов, тот мордобой и крушение ребер, которые каждый день учиняли "защитники правопорядка" около здания парламента, кровь, которая уже пролилась за кольцом блокады, - все это на совести "подписанта" Указа № 1400 и его марионеток.

Как политик, Руцкой понимал, что руководство армии не будет помогать парламенту: в целом генералитет уже был "привязан" к Ельцину различными, в том числе и меркантильными, делами, привилегиями и подачками.

"Что, - говорил он Хасбулатову, - Кобец, Волкогонов, Шапошников будут на стороне Верховного Совета, когда Ельцин после 2 января 1992 г. задним числом разрешил им практически бесплатно приватизировать дорогостоящие дачи Минобороны? Да ни в жизнь!"

Сторонники Ельцина делали все, чтобы заставить Белый дом первым прибегнуть к силе. Но мы понимали, что этого допустить нельзя, старались делать все возможное, чтобы штатное оружие "не расползалось"; ежедневно изымали и складировали оружие, которое выдавали дежурным только под расписку.

Как военный человек, Руцкой не сомневался, что прямое вооруженное столкновение закончится не в пользу Верховного Совета: уж очень силы неравны. Поэтому

[224]

тактика и. о. президента была вынужденно простой: забаррикадироваться в Доме Советов России и показать всему миру, как убивают высшую власть в России - Съезд народных депутатов и Верховный Совет. Поэтому не случайно Руцкой пригласил Генерального прокурора Степанкова, прокурора Москвы Г. Пономарева, Председателя Моссовета Н. Гончара и показал им, где и как хранится оружие, кому и когда оно выдается.

Анализируя впоследствии эти действия, я выделил в них два момента. Во-первых, после того как общественность убедилась, что в Доме Советов России с оружием порядок, что оно выдается не головорезам и не бандитам, блокада Белого дома, противопехотная колючая проволока и цепи ОМОНа стали "работать" против Ельцина, Черномырдина, Лужкова и их команды. Это просматривалось даже через пропрезидентские средства массовой информации: они перестали оголтело поливать грязью Десятый (чрезвычайный) съезд народных депутатов РФ, Верховный Совет и начали давать сообщения более сдержанно, по крайней мере в объеме 50 на 50. В сложившейся ситуации несколько изменил свою позицию и Запад. Его обозреватели стали относиться к узникам Дома Советов сочувственнее.

Так, американская "Интернэшнл геральд трибюн" 27 сентября опубликовала статью с резкой критикой действий Ельцина по разгону парламента. В статье подчеркивалось, что демократия в России остается "потемкинской деревней", а Ельцин - это "переходная фигура".

У французских парламентариев от правящих правых партий, как передавал собкор "Правды" из Парижа, установка на безусловную поддержку Ельцина поголовного восторга не вызывает. Многие ей следуют лишь в силу партийной дисциплины, избегая при этом давать интервью.

Венская газета "Кронен цайтунг" опубликовала весьма нелестную карикатуру на Ельцина, изобразив его восседающим на неуклюжем троне. Одну из крупнейших газет Австрии (кстати, левой ее никак не назовешь) покоробила не столько ликвидация парламента, сколько "антураж" самой акции, который выходит за грани цивилизованного поведения.

Роттердамская "Алгемойн дагблад" 27 сентября высказала сомнение в правильности политики стран Запада, "поставивших все карты на Ельцина, как когда-то на Горбачева". "Это сумасшествие, - писала газета, - что демократически избранный президент прибег к государственному перевороту и выступил как диктатор. Велика вероятность того, что Россия на пути к демократии скатится в хаос..."

"Роттердамсе дагблад" поместила комментарий, в котором утверждалось, что Ельцин совершил большую ошибку, распустив парламент, так как этой акцией он лишь сплотил оппозицию.

История знает, что лидеры Запада могут закрыть глаза на антизаконные действия угодного ему диктатора, но если этот лидер не в состоянии в течение целых десяти дней, используя противоправные, репрессивные меры, одержать верх, то у них возникает вопрос: "Тот ли это лидер?"

Во-вторых, как только было показано, сколько оружия в Белом доме (все убедились, что его ничтожно мало) и какое оно, грачевские и еринские наемники отважно ринулись в танковую атаку. Личную ответственность за массовые избиения мирных граждан, приведшие к человеческим жертвам, несли (и несут!) тогдашние начальник ГУОП МВД генерал-майор милиции В. Огородников и начальник ГУВД Москвы генерал В. Панкратов.

[225]

Ельцину и его команде хотелось покрасивее выпутаться из грязной истории. Их "блицкриг" не прошел. Большинство народных депутатов не дрогнули, не купились, не разбежались. В ход нужно было запускать другой сценарий.

Почему в своих заявлениях мы предупреждали москвичей и мировую общественность о готовящемся штурме Дома Советов России? А как следовало расценить тот факт, что ряд московских больниц уже 22 сентября экстренно закрыли якобы для плановой госпитализации? На самом деле спешно готовились дополнительные койки, расширялись реанимационные отделения, завозились медикаменты и перевязочные материалы. Это, в частности, подтвердили наши депутаты из Комитета по здравоохранению, а впоследствии и президент Калмыкии К. Илюмжинов:

"Я разговаривал со многими людьми не только в Белом доме, но и в команде Ельцина, с зарубежными специалистами, со своими друзьями. Мне было ясно, как станут развиваться события, как с помощью прессы будет готовиться общественное мнение". "Я знал, - продолжил далее Илюмжинов, - что вначале состоится провокация с кровопролитием, затем будет применена сила, что даст возможность не только смести парламент, но и запугать регионы ради проведения дефедерализации".

2 октября в загородной резиденции Ельцина "Завидово" состоялось закрытое совещание главных участников государственного переворота. Присутствовали Черномырдин, Шумейко, Коржаков, Барсуков, Грачев, Ерин, Гайдар, Батурин, Филатов, Козырев, Панкратов, Лужков, Полторанин, Кобец. Было принято преступное полицейское решение о штурме Дома Советов утром 4 октября 1993 г. При штурме "должны были погибнуть" Председатель Верховного Совета Хасбулатов и Руцкой (без указания на то, что он - и. о. Президента Российской Федерации). Разработку операции поручили Коржакову и Барсукову. План провокации, которая послужила бы предлогом для расправы над защитниками Конституции и законности, Барсуков поручил разработать командующему внутренними войсками МВД генерал-полковнику А. С. Куликову (позднее - министр внутренних дел Российской Федерации, депутат Государственной Думы III созыва).

И опять вспоминаю К. Маркса. В работе "Восемнадцатое брюмера..." он отмечает: "Нет сомнения, демократы верят в силу трубных звуков, от которых пали иерихонские стены. И каждый раз, когда они стоят перед стеной деспотизма, они стараются повторить это чудо. Если Гора (социал-демократическая партия Франции. - Ю. В.) хотела победить в парламенте, ей не следовало звать к оружию. Если она в парламенте звала к оружию, ей не следовало вести себя на улице по-парламентски. Если она серьезно думала о мирной демонстрации, было глупо не предвидеть, что демонстрация будет встречена по-военному. Если она думала о действительной борьбе, было странно складывать оружие, необходимое для борьбы. Но дело в том, - подчеркивает К. Маркс, - что революционные угрозы... демократических представителей - это не более чем попытка запугать противника. И если они попадают в тупик, если они... принуждены приступить к выполнению своих угроз, - то они это делают двусмысленно, избегая более всего средств, ведущих к цели, и гоняясь за предлогом к поражению"{1}.

Покажем, как развивались события в Москве 2-3 октября 1993 г. Нетрудно убедиться, что они шли в полном соответствии со сценарием французских событий 1850-1851 гг., который К. Маркс описал в "Восемнадцатом брюмера...".

{1} Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 150.

[226]

Команда Ельцина решила реализовать еще один провокационный замысел - дать возможность наэлектризованной толпе самой "прорвать" блокаду Дома Советов, создать видимость бегства милиции и тем подтолкнуть массы людей к этому прорыву... Но подготовить эту операцию нужно было не в лоб, а тонко, искусно. Ведь механизм поведения больших человеческих масс известен: они легко поддаются на призывы, нервно и возбужденно реагируют на применение силы. Достаточно крикнуть: "Наших бьют!" - и жди бурной реакции. Массы взрываются как порох. А уж на кого свалить вину - это дело техники подручных газет, радио и телевидения.

А теперь - как это было. 2 октября попытки прорыва блокады Дома Советов России москвичами продолжались. У станции метро "Баррикадная" и на Смоленской площади люди возводили баррикады и жгли костры. Здесь шли настоящие уличные бои между безоружными сторонниками Конституции и ОМОНом, применявшим резиновые дубинки. И здесь, и в других местах в столкновениях с москвичами милиция заняла сдержанно оборонительную позицию. Кордоны вокруг Белого дома были нарочито ослаблены. В конце дня к зданию Дома Советов со своим кортежем подъехал Ельцин, прошелся вдоль колючей проволоки, напутственно побеседовал с омоновцами, наслушался антипрезидентских выкриков от защитников и отбыл на дачу отдыхать. И не болела душа у "всенародно избранного", что противостоят друг другу русские, российские граждане, а он как гарант стабильности в обществе спокойно уезжает.

3 октября на Смоленской площади вновь собрались москвичи, народные депутаты, чтобы продолжить митинг. Количество манифестантов нарастало, и омоновцы начали оттеснять их в сторону Новоарбатского проспекта. Здесь они принялись разгонять демонстрантов и рассеивать их по сторонам.

А в это время на Октябрьской площади собрались активисты "Трудовой России". Когда масса стала критической - до 10 тыс. - провокаторам, одетым в штатское сотрудникам МВД и МБ, удалось направить демонстрантов на прорыв оцепления, стоявшего на Крымском мосту. Газ "черемуха" и дубинки остановить их уже не могли. В Москву-реку летят щиты и каски. Омоновцы бегут! Улыбки, радостные возгласы...

Прорвав заградительный заслон на Смоленской площади, демонстранты устремляются к Новому Арбату. Никто и ничто не мешает им двигаться на помощь осажденным. Впереди, отступая, бегут омоновцы, на ходу бросая щиты и каски. Недалеко от Дома Советов пикеты омоновцев сгруппировались и перегородили Новый Арбат. К ним подтягивались все новые и новые силы. Когда демонстранты с ходу ринулись на цепи милиции и смяли их, казалось, все здание Дома Советов России взорвалось громкоголосым "Ура!". Предчувствие победы возбудило и взволновало всех. На самом деле это была хорошо спланированная акция, которая, по замыслу "стратега" Куликова, должна была стать поводом для захвата Дома Советов.

Но провокация на этом не завершилась.

На часах - 15.35. Делегации от Верховного Совета РФ нужно было спешить к 16 часам на переговоры в Свято-Данилов монастырь. Я всматривался в гущу прорвавшихся: сколько их здесь, наших избавителей? От силы тысяч десять. (На переговорах Филатов, который все знал о провокации, назвал - 2000 человек. Как мне представляется, это было примерное число провокаторов из переодетых сотрудников МВД и МБ.) В районе Дома Советов к этому времени насчитывалось более 40 тыс. сотрудников милиции, 6 тыс. отлично подготовленных бойцов ОМОНа, из

[227]

которых каждый устоит против сотни безоружных. Как говорят специалисты, при такой расстановке сил "разбросать" толпу в количестве даже в 50-70 тыс. человек - на полчаса работы. Могла ли относительно небольшая толпа, если ей не сделать запланированной уступки, прорвать мощное оцепление? Десятитысячная масса людей не смогла бы устоять даже против отряда конной милиции, которая несколько раз в день демонстративно гарцевала у Дома Советов.

Офицер из охраны министра внутренних дел Дунаева (утвержденного на Десятом съезде народных депутатов) услышал по милицейской рации после прорыва демонстрантами блокады Дома Советов:

"Ну, все, прорвались. Теперь мы им, сукам, покажем. Теперь война и кровь будут идти на их стороне".

Ловушка, подготовленная ельциноидами, удалась. Первые выстрелы прозвучали, когда омоновцы, отступая, побежали вдоль Краснопресненской набережной. Из их цепи вдруг застучали автоматные очереди и выстрелы снайперов. У мэрии под огонь попали не только демонстранты, но и милиция. Провокационные выстрелы раздались из окон гостиницы "Мир", с крыш домов. Несколько демонстрантов упали на землю. Было убито 7 и ранено 34 человека. Остальные, на мгновение приостановившись, еще сильнее ускорили бег. В такой момент массу трудно остановить даже автоматным огнем.

Из подъезда Дома Советов выбегают Баранников и Ачалов с криками: "Не стрелять, это провокация! Занять оборону согласно боевым расчетам!"

Две роты Софринской бригады внутренних войск под командованием полковника Васильева, обстрелянные снайперами, и 200 солдат дивизии им. Дзержинского объявили о переходе на сторону Верховного Совета РФ. Однако эти части в дальнейшем не принимали участия в разыгравшейся трагедии.

Начался митинг на балконе Дома Советов. Появился Председатель Верховного Совета Хасбулатов в окружении депутатов, друзей. Площадь ликует. Крики: "Ура! Победа!" Руслан Имранович искренне благодарит москвичей, всех тех, кто пришел поддержать депутатов и встал в ряды активных борцов за Конституцию и законность в стране.

- Россия возродится и вновь станет великой державой, если у нее есть такие славные сыны и дочери. Мы победим! - воскликнул Хасбулатов. На площади Свободной России раздалось мощное "Ура!".

- Я призываю наших доблестных воинов, - обратился к ним Хасбулатов, - привести сюда войска, танки для того, чтобы штурмом взять Кремль и узурпатора, преступника Ельцина... Ельцин сегодня же должен быть заключен в Матросскую Тишину...

На балконе Руцкой. Он тоже поздравляет москвичей с победой. Снизу мощно раздавались призывы: "На мэрию, там у них штаб, там гнездо". В мэрии действительно находился оперативный штаб УВД Москвы, а в гостинице "Мир" - оперативный штаб МВД РФ. Это был ненавистный центр, откуда подавались команды блокировать Дом Советов России, руководили установкой колючей проволоки, избиением и расстрелом безвинных.

Несомненно, свою коварную роль сыграло провокационное поведение сотрудников МВД. Последней каплей стали подлые обстрелы демонстрантов со стороны мэрии, обстрел из гостиницы "Мир" военнослужащих, стоявших в оцеплении, и защитников Дома Советов России. Страсти накалились до предела, толпа становилась неуправляемой. Это подтолкнуло Руцкого, как он мне говорил позднее,

[228]

к опрометчивому призыву, хотя он не хотел, чтобы толпа начала действовать под воздействием своих эмоций.

"Прошу внимания! - обратился к защитникам А. Руцкой. - Молодежь, боеспособные мужчины! Прошу построиться с левой стороны. Формировать отряды, и надо сегодня штурмом взять мэрию и "Останкино". Ура, товарищи!"

На мой взгляд, именно этот шаг означал окончательную утрату контроля и способствовал претворению задуманной ельциноидами провокации. События стали развиваться помимо воли Руцкого по сценарию "Провокация".

Руцкой спустился вниз, построил добровольцев, и они вмиг освободили несколько этажей мэрии и гостиницу. Все это хорошо видели по телевидению миллионы людей. Ни один милиционер, находившийся в этих зданиях, не погиб и не пострадал.

Штурм мэрии и гостиницы "Мир" фактически означал первый шаг перехода силовых руководителей, утвержденных Десятым съездом народных депутатов, от защиты Конституции и законности к применению силы в борьбе за власть. "Штурмовые призывы" Хасбулатова, Руцкого, Макашова стали первым шагом к поражению оппозиции. Если до этого момента защитникам Конституции удавалось противостоять силовым нажимам Ельцина благодаря моральному превосходству, то после использования силовых приемов позиция защитников Конституции стала весьма уязвимой.

Кадры, где А. Руцкой кричит: "Теперь нужно взять "Останкино"! - не раз прокручивали по ТВ.

Вот как позднее оценивал эти события и свой поступок сам Руцкой:

"Я признаю, что первый мой порыв был недостаточно продуман. Это и неудивительно для человека, который почти не спал двенадцать суток в условиях замкнутого пространства, потока дезинформации и напряженного психологического противостояния. Но, быстро поняв, что у нас пока недостаточно сил, чтобы бескровно решить эту проблему, я отменил свое решение, приказав к телецентру не ходить. Но удержать разъяренную массу людей, на глазах которых зверски били и расстреливали их единомышленников, было уже невозможно. Призывы идти в "Останкино" доносились из толпы демонстрантов задолго до того, как я отдал аналогичный приказ"{1}.

В действие вступил запасной вариант провокации. Агенты МВД помогли быстро переместить основную массу манифестантов к "империи лжи" - телецентру "Останкино". Отступающая милиция, подобно "неопытным" юнцам, оставила вместе с ключами зажигания возле мэрии 15 грузовиков для перевозки личного состава. На них митингующие отправились к "Останкино", чтобы потребовать предоставления слова законной власти, народу. Однако оставленные "подарки" настораживали. Любой, едва прошедший обучение шофер, выходя из кабины, автоматически берет ключи с собой. А тут автомашины, военная техника (несколько БТРов) словно специально приготовлена "для захвата". Стало ясно, что и это входило в сценарий провокации. Его авторы отчетливо понимали, что ни Руцкой, ни кто-либо другой остановить эту мощную толпу уже не сможет. Действия масс стали бесконтрольны, стихийны, чего и хотели авторы кровавого сценария.

У Проспекта Мира навстречу демонстрантам стали один за другим подъезжать автобусы, чтобы быстро (?!) доставить их к "империи лжи". Революционный порыв

{1} Руцкой А. Кровавая осень. Дневник событий 21 сентября - 4 октября 1993 года. М., 1995. С. 409.

[229]

брал свое. У телецентра - очередная провокационная ловушка. Здесь собрались около 5 тыс. безоружных москвичей и примерно 25 человек, вооруженных стрелковым оружием.

Никто из защитников Конституции по телецентру не стрелял. Шли длительные и утомительные переговоры. Прибывшие требовали дать возможность выступить депутатам в прямом эфире и рассказать всему миру, что на самом деле творится в Москве.

Телецентр "Останкино" с утра был занят частями МВД. К вечеру сюда стянули, как рассказал впоследствии "герой" Грачев, 400 солдат МВД и спецназа, 6 БТРов. Потом подоспели еще 15 БТРов и 100 омоновцев. К этим частям присоединилось и заняло огневые позиции спецподразделение "Витязь" под командованием подполковника С. Лысюка, которое стало основным исполнителем карательной акции. Вначале они выжидали, "затягивали" демонстрантов, дав им возможность поиграть в штурм, побить стекла. Но в здание никто не проник. Однако эффект "бандитизма", "разгула", "смертельной опасности" был достигнут. Как признался впоследствии генерал Грачев: "Никакой катастрофической опасности там не было". Не это ли ответ на вопрос В. Брагина (бывшего руководителя телерадиокомпании, впоследствии за свои информационные заслуги назначенного послом в Норвегию), неоднократно восклицавшего: "Почему медлили с подходом войск к "Останкино"? Почему омоновцы так долго подходили к телецентру?"

А трагедия началась в 19.12. Наиболее распространенной версией была следующая: снайпер с крыши попал в ногу стоявшему возле здания гранатометчику и тот, падая, нажал на спусковой крючок. Произошел якобы непроизвольный выстрел, послуживший началом расстрела демонстрантов.

На самом деле и здесь была провокация. Как выяснило в дальнейшем следствие, проведенное Генеральной прокуратурой Российской Федерации, агент МВД, бывший офицер спецназа, а на момент соучастия в военном преступлении - участковый инспектор 72-го отделения милиции Санкт-Петербурга, имитировал выстрел из гранатомета по зданию телецентра. При этом граната выпала из ствола гранатомета к его ногам. Выстрела из гранатомета просто не было. Провокатор бросился бежать прочь. В этот момент спецназовцы из подразделения "Витязь" взорвали внутри здания телецентра светошумовую гранату (изделие "Пламя"), имитируя взрыв гранаты. Раздался приказ: "Витязи", залп!"

Из окон и с крыш телецентра начался ураганный огонь прямо по всем людям без разбора. Толпа бросилась врассыпную, но ее в упор расстреливали из бэтээров. Это был ужас... это было зверское, преднамеренно-хладнокровное убийство мирных людей. Руководил массовым расстрелом у телецентра "Останкино" командующий внутренними войсками МВД А. Куликов и его заместитель П. Голубец (позже он стал заместителем министра внутренних дел).

Я потом встречался со многими людьми, кто был в тот вечер у "Останкино". Просмотрел видеоматериал, отснятый у "Останкино". Все сходятся на одном: в "Останкино" боя не было. Это была подготовленная провокация. Людей здесь уже ждали, и попросту расстреляли мирный митинг - более 200 тыс. демонстрантов. Улица Королева была залита светом, так что было хорошо видно безоружных людей, среди которых большинство были женщины и молодежь. Именно по ним велся шквальный огонь. Зная, что люди не вооружены, спецназовцы "смело" стояли за стеклянной стеной в пяти - семи метрах и спокойно наблюдали за расстрелом. А чтобы замести следы, огонь велся из телецентра по второму и третьему этажам

[230]

радиокомитета, а из радиокомитета по телецентру. На мой вопрос о том, кто стрелял, один специалист ответил: "Огонь велся трассирующими пулями, которых у защитников парламента не было".

По официальным данным, возле "Останкино" было убито 36 человек, более 70 ранено. Большинство погибших - молодежь в возрасте от 15 до 25 лет.

Массовый расстрел безоружных защитников Конституции вечером 3 октября у телецентра "Останкино" был представлен в средствах массовой информации как акт вандализма и насилия со стороны защитников Конституции и послужил поводом для штурма Дома Советов 4 октября 1993 г. "Демократические" СМИ часто показывали в те дни "жертву макашовских боевиков", убитого внутри здания АСК-3 видеоинженера С. Красильникова, награжденного посмертно орденом "За личное мужество", погибшего бойца отряда "Витязь" Н. Ситникова.

Как же было потом стыдно за бывшего в то время командующего ВДВ генерала А. Куликова (ныне депутат Государственной Думы), который описывает эти события, ссылаясь на публикацию в газете "Московские новости" от 10 октября 1993 г. "Еще раз подчеркну, - пишет в книге генерал Куликов, - команда стрелять на поражение была дана только после того, как погиб наш товарищ - рядовой Николай Ситников"{1}. Генералу Куликову нужна была эта ссылка, чтобы задним числом обелить себя, обелить своего бывшего заместителя генерала Голубца, командира спецназа отряда "Витязь" подполковника Лысюка.

Все выяснилось позднее. Следствие Генеральной прокуратуры доказало, что Красильников на самом деле был убит выстрелом в упор спецназовцем отряда "Витязь", а Ситникова убили свои же из крупнокалиберного пулемета БТР, а вовсе не "макашовцы"{2}. У "макашовцев" никаких БТРов не было. Но... ни одно средство массовой информации об этом уже не сообщило.

Однако в те дни все жертвы усердно выдавались за доказательство "красно-коричневого террора". Особенно активную роль в распространении заведомой лжи и нагнетании истерии против народных депутатов и всех защитников законности сыграли В. Брагин, О. Попцов, М. Полторанин, В. Шумейко, дикторы Н. Сванидзе, С. Сорокина, А. Шашков, Т. Миткова, Е. Киселев, а также депутат Г. Явлинский, актриса Л. Ахеджакова и другие деятели искусства. Каждый из них внес свою лепту в кровавые события октября 1993 г.

Постоянно причмокивающий Гайдар, фактически разжигая гражданскую войну, вечером 3 октября выступил по телевидению, а затем у здания Моссовета с призывом к оружию и организации массовых беспорядков, сам раздавал оружие для поддержки государственного переворота. Чтобы не быть обвиненным в клевете на этого "миротворца", приведу интервью Гайдара (он их давал и дает налево и направо):

"Связываюсь с президентом, готов ли указ о введении чрезвычайного положения. Выяснил - готовится, над текстом работает Сергей Шахрай...

{1} Куликов А. Тяжелые звезды. С. 183.

{2} Вот как описывает подобные методы провокации А. Литвиненко, бывший офицер ФСБ: ".. .когда были беспорядки в Фергане, туда выезжал Лысюк. Я же служил там во втором полку. Какая у них была метода? Провокация! Скажем, люди просто собираются, никого не трогают, а их надо разогнать. Тогда солдата переодевают в гражданское и направляют в толпу. И он оттуда что-то кидает в солдат. Все. "А! Они в нас кинули камнем!" И понеслось. Толпу разгоняют. Вот Лысюк - специалист по таким провокациям" (Литвиненко А. ЛПГ - Лубянская Преступная Группировка. Офицер ФСБ дает показания. New York, GRANI, 2002. С. 211).

[231]

...В первую очередь звоню Шойгу, председателю Комитета по чрезвычайным ситуациям... Прошу доложить, какое оружие в подведомственной ему системе гражданской обороны имеется в районе Москвы, и на случай крайней необходимости срочно подготовить к выдаче 1000 автоматов с боезапасом. По голосу чувствую: переживает, прекрасно понимает огромную ответственность. Вместе с тем ясно: поручение выполнит.

....Шойгу выполнил поручение. Новенькие автоматы скоро подвезут, и офицерские десятки, готовые в случае необходимости взять их в руки, уже строятся у памятника Долгорукому".

Самое интересное то, что обо всех своих действиях по формированию и вооружению так называемых демократических дружинников Гайдар информировал Ельцина, и тот с одобрением к этому относился. В то же время этот "гарант Конституции" клеймил якобы "вооруженных красно-коричневых"{1}.

Каждый год, в канун годовщины октябрьских событий 1993 г., Гайдар распаляется все больше и больше, без стеснения и совести раскрывая и возвеличивая свою роль в государственном перевороте, считая, что именно он, его призыв к москвичам и вооружение "демократических дружинников" переломило ситуацию. Вот как, например, он характеризовал свои действия, отвечая в 1997 г. на вопросы еженедельника "Аргументы и факты":

"То, что в 1991-1993 гг. мы пережили революцию, и то, что в октябре 1993 г. у нас была маленькая гражданская война, - факт... То, что у Ельцина реально не было силовых структур, они были растеряны и не готовы ничего сделать, - это факт, который я очень хорошо знаю..."

"У Моссовета тогда действительно собрались достойные и смелые люди. Они и переломили ситуацию. Я действительно знаю, какую ответственность взял на себя тогда... Но я отнюдь не жалею об этом"{2}.

И этого горе-демократа нисколько не смущает, что он втягивал страну в "маленькую гражданскую войну", которая могла перерасти в большую. За этой "маленькой войной", в основе которой - прямое нарушение Конституции страны и законности, на что этот "демократ" просто закрыл глаза, последовала "большая Чечня", сотни тысяч убитых россиян. Его не смутило и то, что оружие у Моссовета бесконтрольно раздавалось уголовникам-боевикам и много этого оружия так и осталось у них на руках.

И вот теперь зададимся вопросами: если "агрессивность боевиков, засевших в Доме Советов", опутанном колючей проволокой и окруженном кордонами, была всем "ясна", то куда скрылись тысячи омоновцев, стоявших в 4-5 рядов вокруг блокированного здания? Почему "кучка экстремистов" так легко прорвалась к мэрии и почему в считанные минуты ОМОН исчез с улиц Москвы? Как могло случиться, что "агрессивная толпа" в.течение нескольких часов беспрепятственно двигалась к "Останкино"? И наконец, последнее: почему среди убитых не те, кто "защищал" телецентр, и не те, кто якобы штурмовал его, а мирные жители, случайные прохожие, в основном молодежь и даже зарубежные корреспонденты?

Вечером, когда мы вернулись с переговоров из Свято-Данилова монастыря, парламент, узнав о трагедии в "Останкино", гудел от возмущения. Депутаты и москвичи,

{1} Известия. 1994. 24 сентября.

{2} Аргументы и факты. 1997. № 40.

[232]

возвратившиеся от телецентра, всеми печатными и непечатными словами гневно проклинали убийц.

- Сволочи! Убийцы! Бандиты! Они что, войну хотят развязать?

Иностранные корреспонденты не верили своим ушам.

Я сразу же зашел к Хасбулатову. Там находились Руцкой, Агафонов, Баранников, Коровников. Завязался нелицеприятный разговор. Я высказал свое мнение по поводу произошедшего, не скрывая своего осуждения малопродуманных призывов и действий. На мой взгляд, трагическая ошибка заключалась именно в том, что Военный Совет Белого дома непроизвольно перевел политическую борьбу в военное русло, не осознавая, что если прольется кровь, то это позволит использовать нейтральную до этого момента армию против Верховного Совета. Разве можно было давать властям хоть малейший повод обвинить нас в экстремизме, в каких-то боевых действиях? Можно еще как-то оправдать взятие штабов в мэрии и гостинице "Мир" - там разрабатывались коварные планы, оттуда велся огонь по демонстрантам. Но зачем было звать на штурм "Останкино"? Я считал (и до сих пор считаю), что это была явная провокация, и на нее наши защитники клюнули. Достаточно было руководству центра выключить питание или сотрудникам разбежаться, как этот телемонстр становился пустой игрушкой. Подтверждением этому служит забастовка связистов страны, когда они 10 февраля 1994 г. "вырубили" - и не в "Останкино" - информационные передачи Центрального телевидения (кроме "Новостей") на всю Россию.

Собственно, Брагин по указанию Черномырдина и сделал это, когда "вырубил" останкинский эфир, перекоммутировав все каналы телецентра на один, российский, находившийся на Шаболовке.

Однако и Хасбулатов, и Руцкой - кто логикой, а кто матом - пытались отбиться от меня. Переубедить их в ошибках в тот момент было невозможно.

Я покинул кабинет Хасбулатова, сказав, что пойду готовиться к завтрашним переговорам в монастыре. У меня в кабинете собрались все члены парламентской делегации. С тревогой говорили мы о случившемся у мэрии, "Останкино", обо всех перипетиях этого трагически-переломного дня. Я все-таки сообщил собравшимся о ходе переговоров. Мы договорились, что завтра в 10.00 начнем переговорный процесс в Свято-Даниловом монастыре с рассмотрения политических проблем: отношение к Указу № 1400, досрочным выборам и президента, и парламента, к механизму их осуществления. От имени делегации экспертом по этим проблемам рекомендовали выступить доктору юридических наук, народному депутату В. Исакову{1}, в состав группы также вошел народный депутат А. Аникиев. А на душе было муторно: какие уж здесь переговоры. Что-то будет завтра? Наверняка очередная провокация.

После того как все коллеги разошлись, в кабинете остался руководитель группы консультантов Председателя Верховного Совета профессор А. Милюков. Он сидел, зажав голову ладонями, приговаривая:

"Какую победу упустили. Что мы наделали!"

{1} Исаков В. Б., родился в 1950 г. Русский. Окончил Свердловский юридический институт им. Р. Руденко. Доктор юридических наук. До избрания народным депутатом РСФСР был профессором Свердловского юридического института. С 1990 г. - Председатель Совета Республики ВС. В феврале 1991 г. вместе с шестью руководителями ВС РФ подписал письмо о недоверии Председателю Верховного Совета Ельцину. Член Совета Республики ВС РФ, затем депутат Государственной Думы Федерального Собрания РФ первого созыва (1993-1995 гг.).

[233]

"Какую победу? - еще не остыв, возразил я. Все накипевшее во мне вдруг вылилось разом. - Да, мы могли победить, но давайте подумаем, при каких условиях? Во-первых, при мощной поддержке народа, хотя бы москвичей. Но ее не было. 7-10 тысяч безоружных человек, прорвавшихся к Дому Советов, - это не победа, это мизер. Что они для 40 тысяч милиции и 6 тысяч омоновцев? Если бы те получили приказ - и близко к нам никого бы не подпустили. Это была обыкновенная провокация, чтобы перенести сражение на поле противника. Во-вторых, победу могла обеспечить сильная поддержка регионов. Где она? Да, большинство руководителей Советов провели сессии и признали указ Ельцина антиконституционным. Ну и что? На этом они посчитали свою миссию законченной. А где реальная помощь? Ельцинисты давно поняли бюрократическую сущность многих Советов. Ничего, кроме сочинения бумаг, они делать не умеют и не будут. Ведь в большинстве из них те же "демократы", которые одной ногой стоят в коммерческих структурах. После августа 91-го я говорил многим руководителям законодательных органов субъектов Федерации: теперь "демократы" примутся разгонять Советы. И если это случится, их председатели и пальцем в знак протеста не пошевелят, а некоторые даже обрадуются и будут способствовать этому. В-третьих - армия. Она пока якобы соблюдает нейтралитет. Но нейтралитет в этой политической ситуации - это фактически поддержка Ельцина. Ей бы давно пора выполнить воинский долг - выступать в защиту конституционного строя. Но разве можно в чем-либо положиться на Грачева, заявившего, что "армия с президентом"?"

"Юрий Михайлович, мне кажется, - согласился Милюков, - не нужно было вообще сегодня никаких штурмов и захватов. Воодушевленные прорывом блокады Дома Советов, десятки тысяч людей завтра сами бы пришли к зданию. Режим был бы уже бессилен..."

"В этом я с Вами полностью согласен. Не нужно быть тонким стратегом, чтобы понять: любые силовые действия со стороны защитников Дома Советов дают отличные козыри в руки Ельцина и позволяют ему нанести "ответный" удар, который будет оправдан во всем мире. Хотя на нашей стороне Конституция и закон, в случае насильственных действий мы перестаем быть оппозицией и становимся в глазах мира погромщиками. Большего подарка кремлевским путчистам преподнести было нельзя".

"Ну, Юрий Михайлович, - возразил Милюков, - Вы слишком сгущаете краски. Мировая общественность знает, кто сделал первый кровавый выстрел, издав антиконституционный указ".

"Наивный Вы человек, профессор. Никакой нашей "победы" просто быть не могло. Неужели Вы не понимаете, что на протяжении десяти дней мы то и дело попадаем из одной ловушки-провокации в другую? Сначала нам подстроили "дело Терехова". Телевидение трезвонило каждые полчаса, будто в Белом доме скопилось-де столько оружия, там такие головорезы, что создалась опасность для москвичей. Ведь именно это дело послужило поводом к блокаде Дома Советов. И таких провокаций, уважаемый профессор, было много".

Увы, профессор все еще витал в облаках. Тяжело было понять новую ситуацию российскому интеллигенту. Мир перевернулся, изменились нравственные ценности. Но многие еще жили в мире старых иллюзий. Вечером и в трагическую ночь с 3 на 4 октября (понимая, что "всенародно избранный" подписал антиконституционный указ, совершил государственный переворот) некоторые депутаты наивно спрашивали:

[234]

"Где Ельцин? Почему, когда пролилась русская кровь, он где-то прячется и молчит, не выступит по телевидению, не обратится к народу, к народным депутатам, к защитникам Дома Советов России? Почему народ должен слушать измышления его советника Станкевича или пресс-секретаря Костикова?{1} Народ имеет право слышать своего(!) президента, которого он избрал. Он должен был обратиться к народу сам!"

Увы, наивность жила и в обществе, и в Верховном Совете.

Беседуя с профессором Милюковым, я рассказал ему про наш вечерний разговор с президентом Калмыкии Илюмжиновым, когда тот решил остаться в Доме Советов России.

- Кирсан, Вы пытались встретиться с Ельциным, чтобы узнать его точку зрения, как выходить из противостояния? - спросил я у него.

- Пытался. И неоднократно. Я много раз ему звонил, но меня не соединяли. 1 октября я пять часов просидел в Кремле, дожидаясь приема, но безуспешно. Накануне мне Черномырдин выписал пропуск в Белый дом, чтобы я смог походить там и лично убедиться в наличии вооруженных боевиков, наркоманов, пьяниц. Руцкой меня водил по этажам, все объяснял и показывал. Не знаю, может быть, специально все попрятались, но случайных людей с оружием не видел.

Я рассказал Илюмжинову, как приглашал в Дом Советов Черномырдина, чтобы он своими глазами все увидел. Ведь именно его кандидатуру на должность председателя правительства предпочли наши народные депутаты на Седьмом съезде в декабре 1992 г. Не приехал, видно боялся жесткой руки "хозяина".

- Мне хотелось, - продолжил К. Илюмжинов, - рассказать Ельцину свое мнение о "нулевом варианте", намеревался убедить его встретиться с Хасбулатовым и все решить миром. Меня выслушивали Илюшин, Филатов, но к самому так и не допустили. Хотя, конечно, я понимал, что после антиконституционного указа Ельцин был готов к любой жестокости, поэтому он и прятался ото всех".

А профессору А. Милюкову я заметил:

- Прорыв блокады Дома Советов - это чистейшая провокация, которая апробировалась неоднократно. Вспомните Баку, Душанбе. И на нее доверчивые граждане клюнули. Организаторы тонко рассчитали их порыв, ненависть к режиму.

И наконец, поход на "Останкино", - продолжил я. - Этот вариант провокаторам предвидеть было несложно. И Руцкой, и Хасбулатов, другие народные депутаты (некоторые и с подстрекательской целью) в последнее время только и твердили о необходимости прорыва "информационной блокады".

- Да, но народ-то все-таки был с нами, - прервал меня А. Милюков. - Он бы не дал штурмовать Дом Советов.

- Нет, уважаемый профессор, захват здания Белого дома - это завершающая точка в сценарии Указа № 1400. Она прочитывается между его строк. И этот штурм нам все равно предстоит пережить.

Профессор Милюков, конечно, не поверил...

Итак, правящей власти удались задуманные ею провокации - от "дела Терехова" до "штурма "Останкино". Теперь она считала, что имеет "полное право" применить силу против "головорезов, окопавшихся в Белом доме".

{1} С этим "секретарем" Ельцин вскоре расстался. Костиков получил "посольское назначение" в Ватикан. Но после того, как в печать просочились сведения о написанных им мемуарах с откровениями о деяниях бывшего патрона, он был отозван с этого поста.

[235]

Еще один прием провокации связан с так называемым "делом снайперов". Вопрос о снайперах часто возникал в средствах массовой информации, на переговорах в Свято-Даниловом монастыре. Руководство Верховного Совета доказывало, что никаких снайперов в Доме Советов нет. Но СМИ и генералы-штурмовики продолжали нагнетать обстановку и формировать общественное мнение против защитников Конституции.

На мой взгляд, "дело снайперов" - это вершина использования "демократами" метода провокации. Вот как описывает его один из разработчиков операции - главный охранник Ельцина генерал Коржаков:

"Чуть свет позвонил встревоженный Барсуков: "Слушай, Саня, ко мне пришли командиры из "Альфы". Они говорят, что группа не хочет идти на штурм. Офицеры растеряны, некоторые считают, что все происходящее антиконституционно. Им для выполнения приказа нужно заключение Конституционного суда.

Интересная ситуация - чтобы выполнить приказ президента, необходимо подтверждение Конституционного суда! Такая логика уже ни в какие рамки не укладывалась. Ведь президент к тому же и Верховный главнокомандующий, а военнослужащий обязан сначала выполнить приказ и только потом его обжаловать. Так положено по уставу".

Вот как все просто. Только забыл "главный топтун страны", кто нарушил Конституцию РСФСР - Основной Закон, кто совершил государственный переворот в стране. Ему, носителю генеральских лампас с менталитетом майора, соавтору государственного переворота, было не понять, что в армии и спецслужбах есть патриоты страны, люди, для которых Основной Закон государства - не пустой звук.

Но "в каждой домушке - свои игрушки". Главный охранник решил уверить альфовцев нарушить воинскую присягу. "Мы с Барсуковым, - продолжает он свои воспоминания, - решили собрать командиров подразделений "Альфа" в зале Совета безопасности - пусть президент с ними лично переговорит... Барсуков заранее предупредил Ельцина о настроении группы. Борис Николаевич произнес краткую речь. Но перед этим суровым голосом спросил командиров:

"Вы будете выполнять приказ президента?"

В ответ - пугающее молчание.

Суть трехминутного выступления Ельцина сводилась к следующему:

"Вы обязаны выполнить приказ. И не надо себя мучить сомнениями. Никого репрессиям не подвергнут".

...Жесткий тон выступления президента не прибавил энтузиазма офицерам. Они не воспылали доверием к Борису Николаевичу и сидели с каменными лицами. Я ушел вместе с Ельциным, а Барсуков остался, продолжая целенаправленно беседовать с командирами.

...Михаил Иванович искал какие-то зацепочки в разговоре, играл на нюансах и все-таки переломил настроение офицеров.

...Офицеры "Альфы" расставили снайперов вокруг Белого дома. Они вяло перестреливались со снайперами мятежников" (курсив мой. - Ю.В.){1}.

Теперь посмотрим, как гарант Конституции Ельцин комментирует начало провокационной акции:

"Тактика была у Барсукова простая: попытаться подтянуть их (альфовцев. - Ю. В.) как можно ближе к зданию, к боевым действиям. Почувствовав порох, гарь,

{1} Коржаков А. Борис Ельцин: от рассвета до заката. С. 171-173.

[236]

окунувшись в водоворот выстрелов, автоматных очередей, они пойдут и дальше вперед"{1}.

Это был первый акт задуманной провокации. Вряд ли альфовцы пошли бы на штурм. Это порядочные люди, патриоты своей страны. И доказали это еще в 1991 г., когда их пытались втянуть в политику. Нужен был второй шаг, который бы возмутил офицеров. И такое коварное развитие событий было также запрограммировано: использовали прием "пикадилья" - убить своего же соратника. В подтверждение этого факта приведу следующие данные.

Когда альфовцы подъехали к Дому Советов, по ним повели прицельный огонь из гостиницы "Мир". Одна из БМП, на которой ехали альфовцы, остановилась около раненого десантника. Из машины вылез младший лейтенант Г. Сергеев. Пуля попала ему между верхней границей бронежилета и нижней границей сферы (специальный защитный шлем). По оценке специалистов, такой прицельный выстрел мог сделать только снайпер (курсив мой. - Ю. В.). По сведениям от трассологов, выстрел был произведен из помещения фабрики, которая находится на противоположной стороне Дома Советов, но никак не из него.

Подобные провокации проводились и ранее. У Вильнюсской телебашни также выстрелом в спину, в не защищенное бронежилетом место был убит спецназовец Шацких. Именно после этого "Альфа" ринулась в бой{2}.

Итак, не вызывает сомнения, что в дни сентябрьско-октябрьского противостояния снайперы были. Но возникает вопрос: чьи были снайперы? Приведенные нами только некоторые факты отчетливо свидетельствуют, что снайперы "обслуживали" сторону режима. От их прицельных выстрелов погибли десятки людей - милиционеры, военнослужащие, журналисты, дети, женщины.

В средствах массовой информации неоднократно были сообщения генералов-расстрелыциков народа - А. С. Куликова, А. Н. Куликова, В. Г. Евневича, А. А. Романова, Г. Г. Кондратьева и других, в которых говорилось о "плотном снайперском огне", о том, что "из Белого дома снайперы стреляли кучно", о "снайперах, стрелявших с крыш Центра международной торговли". Всех их причисляли к белодомовцам, "войскам Верховного Совета".

В СМИ упоминалось, что многих снайперов удалось даже захватить живыми и обезоружить. Например, "одну из групп снайперов удалось захватить" на пересечении Нового Арбата и Садового кольца{3}.

Однако если снайперов захватили, то почему же ни одной фамилии не было обнародовано? Представляю, какой гам подняли бы в прессе "демократические" журналисты, если хотя бы один "захваченный снайпер" оказался сторонником Дома Советов!

Но зато есть факты обратного порядка. Приведем выдержку из интервью журналиста Марка Дейча с одним из генералов ФСК по этому вопросу:

"Когда был убит Сергеев и шел огонь по группе "Альфа" из гостиницы "Мир", - сообщает генерал, - только тогда она ("Альфа". - Ю. В.) открыла стрельбу и стала подавлять огневые точки в гостинице "Мир"... Кроме тех людей, которые попали в список жертв, в гостинице "Мир" (согласно той информации, которую я получил от своих подчиненных) в одной из комнат было обнаружено четыре трупа. Один из

{1} Ельцин Б. Записки президента. С. 12.

{2} Об этом рассказывает А. Литвиненко в вышеуказанном материале.

{3} См.: Независимая газета. 1993. 6 октября.

[237]

них - в форме подполковника милиции. Этот человек, по данным моих информаторов, являлся сотрудником Главного управления охраны" (курсив мой. - Ю. В.){1}.

Но и это еще не вся правда. Разгадку "дела снайперов", на мой взгляд, нашел бывший Генеральный прокурор РФ А. Казанник, и это стало одной из причин его ухода со своего поста. Снайперами были не российские граждане, а завезенные в страну за миллионы долларов западные киллеры.

Выводы пусть читатель делает сам.

Наглядным примером неспособности режима Ельцина решать конфликты демократическим путем является Чечня. "Демократы" сами создали эту "горячую точку", взрастили и взлелеяли генерала Дудаева - в лучших традициях провокации как способа собственного выживания. Вскоре они получили ответ из Чечни.

Дудаев и его режим породили чудовищный терроризм. Сегодня, когда чеченские мафиози похищают и убивают людей, в том числе журналистов, представителей иностранных миссий, врачей, взрывают дома в Буйнакске, Волгодонске и даже в Москве, захватывают в заложники больных и рожениц (как в Буденновске) или зрителей мюзикла "Норд-Ост" в Москве (23 октября 2002 г.) и т. д., мало кто вспоминает, что именно при Дудаеве начался массовый исход из Чечни 300-тысячного русского населения, которое не выдержало массовых убийств, что именно тогда стали ежедневно захватывать десятки людей в рабство, грабить, насиловать русских девушек. Дудаевцы не щадили и чеченцев, лояльных к федеральным властям. Так конъюнктура мстит стратегии.

Провокации имели место и позднее. Вспомним события 1996 г. Приближались сроки проведения президентских выборов, вторых для Ельцина. Рейтинг президента по объективным и субъективным причинам неумолимо падал. Страна все глубже вползала в системный кризис, подавляющая масса народа нищала, кучка олигархов обогащалась. Накануне нового, 1996 г. у президента случился очередной инфаркт. Многие политологи считали Ельцина бесперспективным кандидатом в президенты. Даже Гайдар весной 1996 г. на одной из встреч деморосов публично заявил, что их движение, скорее всего, откажется от поддержки Ельцина на летних президентских выборах. С другой стороны, общественные опросы свидетельствовали о росте рейтинга главного оппонента Б. Ельцина - лидера Компартии и народно-патриотического блока Г. Зюганова. В повестку политической жизни "демократов" остро встал вопрос об отмене или переносе выборов президента, и он активно прорабатывался в околопрезидентских кругах. Но нужен был провокационный повод, чтобы взбаламутить общество, "убедить" его в необходимости нарушения Конституции, перенести сроки проведения выборов. Но сделать это так, чтобы решение приняла Государственная Дума. А для этого есть два пути: либо провокация, шантаж - испугать депутатов, сформировать общественное мнение, либо договориться с левым большинством в Думе. И оба направления начали активно претворяться в жизнь клевретами Кремля.

18 марта 1996 г., после принятия Государственной Думой второго созыва постановления по отмене Беловежского соглашения, здание Думы ночью заняла милиция. Многие депутаты, особенно независимые, кто не прошел горнило событий августа 91-го и сентября - октября 93-го, кто на себе не ощутил провокаций со стороны "демократов", наивно верили, что здание Думы было занято омоновцами

{1} Цит. по кн.: Руцкой А. Кровавая осень. С. 460.

[238]

для поиска "заложенной бомбы". И никакие уверения, что это очередная провокация с далеко идущими политическими целями, их убедить не могли. Многие говорили о нагнетании страстей со стороны депутатов фракций КПРФ и "Народовластия".

Однако позднее прояснилась незавидная роль самого гаранта Конституции.

Авторы "Эпохи...", непосредственные участники описываемой провокации, вынуждены фактически признать ее, взвалив конечно же всю вину на бывшего своего кумира-шефа: "Иногда он поддавался искушению и был на грани отчаянных шагов, как в марте 1996 года, когда склонялся к роспуску Госдумы. Но в конечном счете пересиливал себя и оставался в рамках Конституции"{1}.

Тут авторы откровенно идеализируют Ельцина. Не Конституция его пугала. Опыт растаптывания Основного Закона у него накапливался с 1991 г.: плевал он на Конституцию, когда вопрос касался власти. В 1996 г. ситуация в стране была совершенно иной, чем она была в 1991 и 1993 гг., хотя, случись критическая обстановка, он ради удержания власти не задумываясь пошел бы на любые крайние меры. Постараюсь подтвердить этот тезис.

23 июля 1999 г. в "Независимой газете" было опубликовано интервью бывшего министра внутренних дел Куликова. Вот как он рассказывает о событиях марта 1996г.:

"...17 марта, около 8 часов утра, мне позвонил Коржаков и сказал, что Борис Николаевич ждет меня к 11 часам в Кремле... Когда я вошел, - продолжает А. Куликов, - увидел возбужденного, взбодренного президента... Только сел - сразу же сказал (президент Б. Ельцин. - Ю. В.): "Я принял решение распустить Думу, поскольку она превысила свои полномочия... Я больше не намерен терпеть этого, мне нужно два года, ...нужно перенести выборы, надо запретить Коммунистическую партию, и я такое решение принял. Во второй половине дня вы получите указ".

Начала реализовываться и вторая часть плана - переговоры с руководством Компартии об отмене или переносе выборов. Об этом откровенно поведал Коржаков. Приведу выдержку из его беседы с секретарем ЦК КПРФ Зоркальцевым, председателем Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Госдумы: "Вы думаете, мы вам власть отдадим? Вы поняли, что у нас намерения серьезные, когда Думу захватили в воскресенье, 17-го числа. Так что не отдадим".

Коржаков подчеркнул, что, поскольку на тот период Ельцин "от идеи запрета Компартии еще не отказался", "Зоркальцев, чувствуется, испуган, хочет мирного исхода".

"Я поставил коммунистам, - продолжил Коржаков, - жесткое условие: если готовы обсуждать идею по отмене выборов, то давайте конкретные предложения. 70 лет рулили, теперь дайте нам 70 лет порулить"{2}.

А в это время план блокирования Думы начал реализовываться, было объявлено, что Дума якобы заминирована. Однако в 8.30 утра 18 марта блокадная команда была отменена, поскольку силовые министры на совещании у президента заявили, что не ручаются за "нормальное" развитие событий. В то время ситуацию удалось сохранить в конституционном поле, провокация не удалась. А как хотелось!

{1} Эпоха Ельцина. С. 795.

{2} Коржаков А. Борис Ельцин: от рассвета до заката. С. 368-369.

[239]

3 октября 1997 г. в специальном радиообращении к россиянам, приуроченном к годовщине октябрьских событий 1993 г., Ельцин вновь использовал свой излюбленный прием провокаций и создания "стратегии напряженности", когда откровенно пригрозил парламенту, что "терпение президента - небеспредельно". Шантаж Госдумы накануне рассмотрения в ней важнейших вопросов экономической политики - излюбленный ельцинский метод, который он всегда использует при необходимости найти виновников собственных неудач.

Основание для обвинения Думы со стороны Ельцина состояло в том, что она якобы "забыла" интересы Отечества и приняла Земельный кодекс, не предусматривающий куплю-продажу земель сельскохозяйственного назначения, отказывается утвердить "социальный пакет", медленно рассматривает Налоговый кодекс. Президент предрек новый виток противостояния с Думой, если не будут приняты его условия.

Но разве могли депутаты утвердить "социальный пакет", по которому отменялись льготы пенсионерам, инвалидам, фактически отменялись пособия для детей и семьям с низкими доходами? Можно ли было принять предложенный вариант Налогового кодекса, не снижающего, а, наоборот, увеличивающего налоговое бремя, против чего выступили отечественные товаропроизводители, да и Совет Федерации? Кстати говоря, через полгода сам президент отозвал из Госдумы Налоговый кодекс.

К этому можно добавить и чисто личностную причину нападок президента на Государственную Думу. Об этом, в частности, мне рассказали в Администрации Президента, зная обидчивый характер Ельцина. По их мнению, наступление на Думу началось после того, как Зюганов заявил: "У нас нет президента, у нас есть главарь, который возглавляет режим". Эти слова Зюганова можно сравнить со знаменитым щелчком по горлу Хасбулатова 18 сентября 1993 г. Многие считали, что именно после этого Ельцин и принял окончательное решение о роспуске Верховного Совета.

...Годы, прошедшие с момента "горячей осени" 1993 г., отчетливо показали: "демократический" антинародный режим взращен на провокации.

Провокации августа 1991 г., "горячей осени" 93-го, война в Чечне вписаны в российскую историю черными и кровавыми страницами. Дальнейшую историю российской жизни судьба пока позволила писать тем же "летописцам", которые виновны в этих страшных трагедиях, причем писать без оглядки на законность, волю народа, голос оппонентов и критиков. Но, несмотря на это, народ когда-то узнает правду и воздаст по заслугам разрушителям и насильникам России.