Когда заходит речь о государственности, от многих церковных людей приходится слышать: "Церковь должна быть абсолютно аполитична" и "полностью отделена от всякого государства". Такие тезисы - порождения антихристианского противоцерковного гуманизма - либеральные богословы нашего столетия пытаются выдать за учение Церкви, за необходимое условие процветания Православия.

     Но возможна ли полная аполитичность Церкви? Искренняя аполитичность предполагает уход из мира, отказ не только от связей с государством и обществом, но и от всех прав, предоставляемых ими, ибо права неотделимы от обязанностей. Очевидно, что такое "иное бытие" возможно лишь для отдельных членов Церкви - для иноков - или в условиях гонений, когда народ церковный живет катакомбной жизнью. Церковь, имеющая права юридического лица право собственности на недвижимость, а своих членов и клириков - в парламенте и местных органах власти, не может быть абсолютно аполитичной при всем своем желании.

     Считать ли аполитичностью благословление церковными деятелями "всех на все": то партократии, то демократии, то застоя, то перестройки, то генсеков, то президентов; служение молебнов то за "октябрь", то за "август"?..

     Поместная Церковь, особенно ее иерархия, обязана давать принципиальную оценку окружающей жизни и пастырски наставлять своих чад. В области практической политической деятельности искренний христианин действительно скорее аполитичен, так как не связывает себя программами конкретных партий или членством в них. Но это не значит, что у него нет принципиальных убеждений в том, какая государственность совместима с его верой и какая нет.

     Церковь была и остается мистическим Телом Христовым, имеющим небесного Возглавителя. Она живет своей жизнью - жизнью Духа, общением со Христом. Для того и оставлена Церковь в мире, чтобы приводить к этой небесной жизни всех произволяющих и жаждущих спасения.

     Именно потому, что Церковь заинтересована в спасении душ людей, в их духовном здоровье, она не может быть равнодушна к тому, в каких они живут условиях: воцерковленных или противоцерковных. Система образования, внешняя культура, средства информации и в значительной степени быт находятся под контролем государства.

     Церковь указывает и отдельному человеку, и целому народу высшую цель его бытия: жизнь с Богом, во Христе, жизнь духовную, которая начинается уже в этом мире, но в благодатной полноте своей раскрывается в вечности.

     Очевидно, что христианское государственное устройство, сложившееся под благодатным влиянием Церкви, не может иметь ничего общего с государственностью, сложившейся в темную эпоху возрождения неоязычества. борьбы с Церковью и дехристианизации общества. Но именно таково происхождение всех современных "демократий"; все они - порождения антихристианских революций, хотя часто уже во втором или третьем поколении. И оставаясь лояльной в гражданском отношении к такой государственности, Церковь никак не может быть в этом случае аполитичной, то есть внутренне равнодушной, ибо ей предстоит явление, причиняющее чадам церковным тяжкий духовный ущерб...

     Фундаментальная жизненная установка христианина заключается в стремлении установить такой порядок своего земного бытия, который должен помогать ему в борьбе с грехами и страстями человеческого естества. Эффективным, проверенным в веках средством обуздания своего греховного самоволия является прежде всего добровольное сознательное послушание и самоотверженное служение. Кому и чему? Богоустановленному порядку: вначале послушание в семье - родителям и старшим, затем Богоучрежденной государственной власти и церковной иерархии. Именно таким путем христианин воспитывает в себе гражданина Царства Небесного. Человек, неспособный к нелицемерному послушанию и добросовестному служению своему земному Отечеству, непригоден и для Царства Небесного, где все ангелы и святые пребывают в полном блаженном послушании Богу и безмятежном служении Ему.

     С этим тесно связаны и понятия присяги, обета, долга. Христианская духовная жизнь начинается с обета Крещения, который есть вступление в завет с Богом, присяга на верность Ему. Отсюда долг христианина - служить своему Господу до конца жизни, сохраняя Ему непреклонную верность. Сознание серьезности крещального обета вытекает из сознания святости веры, святости Бога, к Которому приступает христианин.

     Все эти понятия абсолютно чужды демократическому "обществу потребления". Такое общество, провозглашая натуральное греховное состояние человека нормальным, развивает его через всемерное удовлетворение эгоизма. Общество потребления не знает никаких святынь, кроме своего "я", все оценивает лишь в долларах и калориях, живет для своего чрева и кармана. Оно не знает никакого самоотверженного служения, добровольного послушания. Оно знает только "права" и "свободы". Оно не желает знать никакого стеснения собственного своеволия, никаких обетов и присяг, признает только те обязательства, за нарушения которых надо платить неустойку. "Человек потребления" и к религии подходит чисто утилитарно-потребительски: что эта религия дает из земных благ?

     Общество, провозглашающее исключительной целью человека его земное преуспеяние и материальное развитие, как бы ни прикрывалось названием "демохристианского", есть продукт антихристианской эпохи - эпохи глубокого и полного отступления человечества от Бога. Если перефразировать известные слова Пушкина, можно сказать, что христианство и демократия так же несовместимы, как гений и злодейство.

     В свое время А. С. Хомяков показал, что происхождение еще древних республик - Карфагена, Афин, Рима - вытекает из ослабления религиозного интереса у основавших их народов. Религия есть то, что человек признает выше себя или над собой, и то практическое отношение, в которое он себя ставит к признаваемому им Высшему Началу. Безрелигиозный человек, даже признающий "бытие Божие", живет всецело интересами земного благополучия, религии же уделяет минимум своего внимания, и то лишь как средству для обеспечения своего земного "успеха".

     В соответствии с этими жизненными установками религиозные в своей массе народы довольствуются патриархальной властью самодержца, обеспечивающей им необходимый порядок земного бытия, а главные силы души вкладывают в область религии и Богопочитания. Наоборот, малорелигиозные народы довольствуются неким минимумом в области духовных потребностей, а весь жар души отдают устроению "правового государства", выработке аппарата народного представительства, разветвленного законодательства и т. д. Так, в языческой Римской республике ровно половину календарного года занимали многочисленные избирательные кампании (а вторую половину - зрелища в цирке); в христианском же Константинополе (Новом Риме) - церковные праздники; сердцем Рима был Капитолий - место политических схваток; сердцем Константинополя - храм св. Софии.

     Политическая борьба неизбежна там, где религиозные интересы у народа почти отсутствуют; в хаосе этой бесплодной борьбы проходит вся история демократий древних и новых, старого и нового язычества. Этот хаос постоянно кипящих политических страстей лучше всего обнажает адскую, демоническую сущность демократии.

     По словам св. апостола Павла, Бог не есть Бог неустройства, но чина и мира. Св. Дионисий Ареопагит, созерцатель божественных откровений, учит, что во все виды тварного бытия Богом заложен определенный порядок, чин, лад. Божие творение не имеет никакой уравниловки, но пребывает в определенной соподчиненности одного другому, образуя определенную иерархию, пронизанную взаимным согласием и гармонией. Напротив, зло, носителем которого является диавол, стремится разрушить эту Божественную гармонию, этот Богоустановленный порядок, ввергнуть сотворенный Богом мир в хаос и разрушение и через это в небытие. Демократия в своей глубинной сущности есть именно отрицание и разрушение богоустановленной иерархии и порядка в мире, она и является в мир в адском пламени революций и потому есть начало, безусловно, злое, демоническое.

     Будучи началом всецело разрушительным, зло не имеет бытия в самом себе, а может лишь паразитировать на добре. Разрушив добро, оно неизбежно и само приходит к небытию, как и всякий паразит, истощив питавший его организм, погибает. И демократия может паразитировать только на накопленных веками духовных ценностях и нравственных устоях народа, а истощив это богатство, приводит к денационализации, разложению, обезличиванию, т. е. к духовному небытию.

  Иерей Тимофей Алфёров