Вторжение настоящего
СССР и наследовавшие ему независимые государства - реализованная на шестой части суши утопия. Советские люди живут в своем времени, начавшемся 7 ноября 1917 года и организованном циклически (а значит, внеисторически) - соответственно периодам государственной отчетности. Пространство их жизни до недавнего времени было свернуто в "шестую часть суши", внутри себя разделенную на единицы административно-территориального устройства. Внутренняя динамика жизни советских людей определялась искусственной социальной структурой, состоящей из классов "рабочих", "крестьян" и "служащих".Советские пространство, время и социальная структура при всей логической простоте своего устройства многоуровневы и сложно организованы. Поколения живших в них людей обустроили и приспособили их для собственного выживания. Пространственно-временные основы социального бытия не могут исчезнуть мгновенно, они растворяются послойно, постепенно, где почти незаметно, а где и с шумовыми эффектами. Вместе с ними исчезают и те чисто советские приспособления, без которых невозможно жить внутри искусственной структуры. Жизнь становится невыносимой. Поэтому советские люди, начавшие заниматься политикой, организуются в соответствии с социалистическими формами, такими, как Советы, классы, социалистические предприятия. Они надеются на то, что вместе с формой удастся воспроизвести и привычный уровень социального комфорта.
Постперестроечную эволюцию можно представить как развертку времени социалистической утопии в историческое время (историзацию), как реорганизацию советского пространства в нормальное пространство человеческой жизни (регионализацию) и как распад социалистической социальной структуры (социальную деградацию "рабочих", "крестьян" и "служащих" и формирование стратифицированного общества).
Историзация, регионализация и эволюция социальной структуры в какой-то степени автономны друг от друга и параллельны. Однако есть точки, где эти процессы пересекаются друг с другом. Такие исторические события, как августовский и октябрьский путчи - своеобразные горлышки, через которые в будущее проходит часть элементов прежней социалистической системы.После августовского путча пространство СССР распалось по границам между бывшими союзными республиками, в каждой из которых завелись собственные точки отсчета исторического времени или начались их поиски, как в России. Отдельные элементы социалистической социальной структуры, такие, как директора предприятий, откололись от нее и начали вполне самостоятельное рыночное существование, в то время как другие ее формальные элементы, в частности рабочие, крестьяне и служащие, бывшие до этого только категориями социального учета и статистики, ожили и начали борьбу за возвращение к той системе, в которой у них было место. Председатели колхозов стали представляться "крестьянами", директора некоммерциализировавшихся предприятий - "рабочими", работники оборонных НИИ, учителя и врачи - "служащими". Советское время начало развертываться в прошлое, и обостренный интерес к истории принял карикатурные формы в деятельности множества политических партий, стремящихся идентифицировать себя с каким-то элементом "хорошего прошлого". Социалисты, христианские демократы, казаки и кадеты заполонили политическую арену.
Через "горлышко" фазового перехода в августе 1991 года прошли практически без изменений организация советского пространства в отношениях центр - периферия (административно-территориальное деление) и общие принципы организации власти (делегирование распределяюще-отчуждающих функций центрам).
В октябре 1993 года Россия во второй раз прошла через "горлышко". В этом фазовом переходе рождаются новые реалии, в то время как другие, - политически окрашенные движения рабочих, крестьян и служащих, рабочее движение, Советы - исчезают.
Из новых реалий наиболее интересно расслоение населения России по относительно слабо связанным слоям экономического пространства.
Экономическое расслоение и реальный спектр Новые социальные слои возникают в отношениях потребления. Это не марксовы производящие классы и не страты современного постиндустриального общества, а промежуточные состояния распадающейся социальной и экономической системы. Люди, принадлежащие к этим слоям, по-разному приватизировали государственную собственность и живут тем, что продают или обменивают ее, чтобы обеспечить себе минимальные по их меркам потребительские стандарты.
Слой, совершенно новый для России, образован людьми, пользующимися во взаиморасчетах мировыми валютами, переводимыми в американские доллары. Назовем этот слой "зеленым". Зеленый слой внутри неоднороден. В нем есть страты валютного "нала" и валютного "безнала". Капиталы "зеленых" образованы, в основном, за счет нелегального экспорта госудаpственной собственности. Потребности членов этого слоя удовлетворяются за счет импортируемых товаров и услуг, а деньги эти люди инвестируют в те отрасли и предприятия, продукцию которых невозможно импортировать.
Именно поэтому "зеленые" зависят от политического устройства государства критически в том смысле, что фискальная и налоговая политики государства являются для них начальными условиями.При некоторых начальных условиях существование слоя становится невозможным. Поэтому "зеленые" наиболее политически активны и сейчас пытаются найти способы вкладывания капиталов на политическом рынке с целью формирования политически стабильного и приемлемого для них политического устройства.
Второй слой назовем "красным". Люди, в нем живущие, пользуются во взаиморасчетах рублем и зависят от его состояния. Это основная часть населения городов и все так называемые "госбюджетники". Конвертируемая валюта для представителей этого слоя - сокровище и способ сохранить свои сбережения и защитить их от фискальной агрессии государства. Существование этого слоя полностью зависит от финансовой политики государства. Вполне возможно, что бездефицитный бюджет и существование "красных" несовместимы.
Третий слой назовем "черным". К нему принадлежат люди, для которых и рубль является труднодоступным или дефицитным средством обмена. Таковы прежде всего те, кто в последние годы перешел к натуральному образу жизни, к выращиванию продуктов питания на собственной или арендованной земле и к натуральному обмену. Это часть сельских жителей и горожане, ориентированные на самообеспечение с садовых участков. Представители этого слоя мало зависят от государства, рынка и политических пертурбаций.
Четвертый слой "красно-зеленый". К нему принадлежат люди, имеющие относительно небольшие текущие долларовые доходы и конвертирующие валюту в рубли для удовлетворения своих бытовых потребностей.
Пятый слой "черно-зеленый". К нему принадлежат люди, продающие свои услуги и собственность (землю, жилплощадь) за валюту, но не использующие ее в качестве средства обращения, а накапливающие как сокpовище.
Шестой слой "черно-красный". Его члены аккумулируют рубли, но удовлетворяют свои потребности за счет натурального хозяйства.
Как подчеркивалось выше, "цветное" расслоение связано с потреблением, а не с отношениями производства. Производство в России будет, очевидно, развиваться для удовлетворения потребностей описанных выше потребительских страт, причем потребности слоев с "зелеными" оттенками будут определять основные инвестиционные потоки. Другого основания для развития производства, похоже, нет. Ни мировой рынок, ни потребности государства, как показывает опыт, не могут стимулировать структурную перестройку экономики.
Историзация Из всех измерений времени сейчас актуальным становится настоящее. Будущее неопределенно, а прошлое за несколько октябрьских дней потеряло свое определяющее значение. Историзация отныне принимает крайние формы, когда не действуют никакие моральные нормы и оценки, когда историческое обоснование политических действий становится ненужной роскошью и вопрос о том, что "подумают потомки" просто не возникает. Если раньше в политической практике хоть какое-то значение имели исторические аналогии и ответственность перед будущим, то в ближайшее время эти заботы нам не грозят.
Остатки социалистических мифологем, которые служили основанием для консолидации постперестроечных групп, называвших себя "политическими партиями", изжили себя и уже вряд ли смогут стать основой для идеологической консолидации будущих политических групп или партий. Новые мифы, конструируемые победителями и побежденными, лоскутны, зато ситуативно выгодны. Новые мифы (в основе которых лежит деление на "наших" и "демократов") позволяют обосновать стрельбу при подавлении противника, однако в них нет внутреннего источника развития. Они слишком одиозны, чтобы заместить реальность, в которой, конечно, есть группки "наших" и "демократов", но основные конфликты в которой связаны с иными социальными группами.
Характерной особенностью политической жизни до следующего фазового перехода будет деидеологизация и переход к строго расчетным методам формирования политических партий, политических союзов и блоков. Следствием этого будет видимая аморальность политиков, сочетающаяся с их продажностью в прямом и переносном смысле слова.
Но открытое обоснование политических идеологем потребительскими интересами экономических слоев вряд ли будет приемлемо даже для самих этих слоев.
Регионализация Радикально меняется и логика регионализации, то есть развертывания административно-территориальной структуры реального в пространство человеческой жизни. С августа 1991 года регионализация шла как процесс противопоставления периферии центру, как борьба с центром за статус в отношениях присвоения-отчуждения. Это были простые по логике отношения, где в каждом политическом действии центра периферия усматривала для себя новые возможности, стремясь их использовать, и новые ограничения, против которых выступала, угрожая ростом политического суверенитета. В конечном счете эта логика вела к распаду России как государства.
В послепутчевой ситуации центр перестает задавать вектор регионализации. Власти регионов теперь будут, наверное, исходить из экономической сообразности, и векторы регионализации станут гораздо богаче и менее однозначны, чем ранее. За два года сформировалось рыночное пространство, в котором связи между регионами в гораздо меньшей степени, чем ранее, опосредуются центром. Тем не менее, эти связи контролируются через транспортные тарифы и межрегиональную транспортно-энергетическую инфраструктуру.
Вполне возможно, что регионализация в ближайшее время примет формы хозяйственного объединения соседних областей, краев и республик, рамки которых будут определяться транспортными и энергетическими издержками и совместной борьбой этих объединений за разгосударствление энергетики, транспорта и связи.
В то же время усилятся деструктивные процессы внутри субъектов федерации. Города бывшего федерального и областного подчинения, сельские административные районы более активно включатся в политическую жизнь России, следуя логике регионализации дооктябрьского периода. Вполне возможно, что конечным этапом регионализации станет административная реформа (или революция), в ходе которой сегодняшние субъекты федерации распадутся на свои административно-территориальные субъединицы, но последние останутся интегрированными в хозяйственные объединения, сформированные исходя из минимума транспортных и прочих издержек. Эти объединения и станут новыми субьектами российского государственного устройства.
Власть на федеральном уровне Структура управления государством в результате октябрьских событий становится в значительной степени авторитарной, а идеологией носителей исполнительной власти становится монетаризм в его крайнем варианте.
Федеральные органы исполнительной власти в октябре 1993 года потеряли внутреннюю основу своего существования, которая определялась противостоянием Верховному Совету и съезду. Сейчас происходит структуризация правительства и администрации президента, оформление полярных группировок и распределение функционеров по группировкам. Вполне возможно резкое изменение структуры исполнительной власти, которое будет связано с выходом части людей, ранее стоявших у власти, в состав оппозиции, а также обострением конкуренции между администрацией президента и собственно правительством.До октября искатели привилегий и льгот маневрировали в пространстве между правительством, Верховным Советом (Центробанком) и администрацией президента. Сейчас поле маневра сузилось. Вполне возможно, что администрация президента сейчас заменит Верховный Совет в его роли лоббистской структуры, проводящей интересы промышленников и аграрников. Вследствие неоднородности состава правительства возможны конфликты в правительстве; скорее всего, они закончатся переходом представителей аграрного и промышленного лобби в администрацию президента и поляризацией конфликта между правительством и администрацией.
В принципе можно представить некое идеальное образование из крайне монетаристского правительства, крайне популистской администрации президента - и новых представительских органов власти, маневрирующих между министрами-монетаристами и чиновниками-популистами в поиске выгоды для своих предприятий, отраслей и регионов.
Органы представительской власти федерального уровня, которые будут сформированы в ходе предстоящих выборов, вряд ли долго просуществуют. В Государственной Думе в самом составе депутатов будет зафиксирована сегодняшняя политическая дифференциация, отражающая еще дооктябрьскую стадию политического развития и не учитывающая общей динамики историзации. В структуре верхней палаты парламента, в свою очередь, будет зафиксирована данная административно-территориальная структура государства, не учитывающая динамики регионализации.Для организационного оформления результатов процессов историзации, регионализации и социальной дифференциации вскоре потребуются новые представительские органы власти, переход к которым может быть плавным, а может принять более традиционную форму очередного путча.
Еше одно новое качество, появившееся после подавления мятежа, - политизация силовых министерств. Каждая из сторон конфликта между ветвями власти на федеральном уровне будет стараться использовать силовые структуры в своих целях. Монетаристы будут стараться использовать их для контроля за поведением новых бедных, при подавлении локальных мятежей или как штрейкбрехеров при забастовках на инфраструктурных предприятиях. В то же время администрация президента будет стараться их использовать для "борьбы с коррупцией" и налаживания силового контроля за политической жизнью послепутчевого общества.
Однако силовые министры сегодня уже могут и самоопределяться в том случае, если конфликт между ветвями власти зайдет слишком далеко. По сегодняшним условиям они вполне легитимно сами смогут стать агентами политического процесса, ориентируясь на цели установления порядка и борьбы с преступностью. Однако свобода рук силовых министров будет все более ограничиваться теснотой связи между муниципальными органами власти и командирами "местных" частей, дислоцированных в пределах муниципалий.
В начало страницы В оглавление
© Печатное издание - "Век ХХ и мир", 1994.
© Электронная публикация - Русский Журнал, 1997
Октябрь 1993. Хроника переворота.
Cимон Кордонский. Вторжение настоящего.
http://www.russ.ru/antolog/1993/kordon.htm