Р.И. Хасбулатов "ВЕЛИКАЯ РОССИЙСКАЯ ТРАГЕДИЯ"

ПИСЬМА, ЗАПИСКИ, ДНЕВНИКИ
ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ПАРЛАМЕНТА

Крах Президента
Демократия за колючей проволокой

Почему я пишу это письмо? Трагедия в Москве, вызванная взбунтовавшимся Президентом, организовавшим вооруженный мятеж войск МВД против высшей государственной власти в России (Съезда депутатов, согласно статьи 104 Конституции РФ), разрастается, трудно сказать, чем она закончится. Судя по истеричности выступлений по радио и ТВ, прокремлевской печати, Кремль решил идти до конца. Превозносится Указ № 1400 от 21 сентября, положивший начало этой трагедии и опрокинувший Конституцию (насчитывают около 50 статей Конституции и общефедеральных законов, которые нарушает этот Указ), Представители разных “слоев населения”, как в добрые старые партийные времена 30-50-х годов, “призывают власти” “проявить решительность” — “расстрелять”, “прикончить банду уголовников — бывших парламентариев”, “разбить их собачьи головы” (знакомые термины?!), “стереть в порошок их (!) преступное гнездо”, в котором засели “убийцы, наркоманы и алкоголики” и т.д. Такой вот стиль новодемократической российской журналистики, отображающей интеллектуальный уровень кремлевского руководства. Я вместе с Руцким А.В. был организатором подавления путча Кремля в августе 1991 года. С точки зрения народного возмущения эти два события просто несопоставимы. Народа, выступившего по призыву Верховного Совета, Х Чрезвычайного Съезда депутатов и исполняющего обязанности Президента А.В. Руцкого на защиту Конституции и демократии, на этот раз на порядок больше, чем в августе 1991 года. Собираются сотни тысяч людей — студенты, ученые, рабочие, учителя, врачи, предприниматели, научные сотрудники, конторский люд, молодые женщины и мужчины. Они пытаются прорваться к зданию Парламента, вокруг которого непрерывное оцепление из многих тысяч бойцов ОМОНа. Митинг на Смоленской площади в защиту Конституции закончился после жесточайшего избиения тысяч людей; зверства омоновцев превзошли все представления — многих раненых добивали тяжелыми сапогами, упавшим разбивали головы, жестоко избивали журналистов. Все наши устремления на мирные переговоры с Кремлем заканчиваются бесплодно — Кремль непреклонен, требует безоговорочной сдачи здания и выхода парламентариев с поднятыми руками — как военнопленных. “Белый дом” блокирован полностью, обнесен колючей проволокой (спиралью Бруно, запрещенной еще в 30-е годы), у нас нет света, тепла, ночью зажигаем свечи. Мятежный Кремль вынужден постоянно менять состав блокирующих милиционеров и бойцов ОМОНа — они быстро деморализуются. Видимо, поэтому в последние дни все больше среди них пьяных, с безумными глазами, чрезвычайно агрессивных. Десять дней удерживали ситуацию без крупных взаимных стычек. Но обстановка может взорваться в любую минуту — и прольется большая кровь. Кремль желает этого, подталкивает к этому. Я неоднократно говорил в своих выступлениях, что такая провокация может быть совершена по прямому указанию Ельцина- Ерина с тем, чтобы взвалить ответственность на нас. Пока что удалось избежать этого. Тактика у нас такая же, как и в августе 1991 года — сконцентрировать вокруг “Белого дома” как можно больше людей и удерживать их до полной победы над мятежным Кремлем, где царит паника. Конечно, там не ждали такой решительности от парламентариев и массовой поддержки москвичей. Есть множество людей из регионов, других государств СНГ, и даже Прибалтики, приехавших для защиты Конституционного строя. “Белый дом” в народе назвали “политический концлагерь в центре Москвы имени Ельцина”... Не подтверждают ли настоящие события полную неприменимость к нашей стране президентства? Первое президентство привело к ГКЧП-1 и развалу Союза. Второй путч Кремля, ГКЧП-2, — чем он закончится? Видимо, с нашей историей любой Президент с исполнительными полномочиями непременно будет добиваться статуса царя-генсека. А это — трагедия. Видимо, в будущей Конституции надо жестко ограничить полномочия главы государства — Президента чисто представительскими функциями, усилить роль общефедерального правительства, ответственного исключительно перед Парламентом, уйти от всеобщих выборов Президента. Только такой подход лишает Президента каких-либо поползновений к неконтролируемой власти. Но не об этом я хотел писать в своей последней, возможно, записке. Слишком много клеветы слышали наши граждане о российских депутатах, о Председателе Верховного Совета. Возможно, Кремлю удастся нас разогнать, видимо, я буду убит. Клеветникам, боюсь, некому будет ответить. Поэтому в этом письме я хотел бы кратко, ретроспективно, дать небольшой анализ нашей работы, показать условия, в которых нам пришлось работать в течение 3-х лет, показать, насколько слабым, неспособным находить общий язык человеком оказался Ельцин, который и сам не работал, и нам не давал работать. Только слабый президент, гибнущий, обанкротившийся, пошел бы войной на свой Парламент. Поэтому я и решил назвать свое письмо “Крах Президента”. Антидемократическая тенденция в нашем обществе, несомненно, связана с президентским правлением, она ускорилась после августовского путча 1991 года и в определенной мере связана с личными качествами Ельцина. И несмотря на то, что конституционно закреплен принцип разделения властей и под демократические основы государства была подведена солидная правовая база, неограниченные силовые полномочия Президента, способствуя формированию специфического политического режима (с военнополицейскими оттенками), практически превращали демократическое законодательство в декларации, как это было в недавнем прошлом. Поэтому осмелюсь сделать обобщение: по крайней мере, на протяжении последних полутора лет в России боролись две тенденции: одна — автократическая, реакционная, утверждающая режим личной власти в его антикоммунистической разновидности, ярким олицетворением которой выступал Ельцин; другая — реально демократическая, утверждающая силу Закона и Конституции, действующая в Российском Парламенте, системе представительных органов (Советах), общественно-политических организациях страны, не связанных с Кремлем и Старой площадью; профсоюзах и т.д., как это представлял Хасбулатов. Так что ни о каких моих личных субъективных взаимоотношениях не может идти и речи. Начнем с того, чтобы показать, в каких условиях проходили выборы российских депутатов в 1990 году, как они избирались, как происходили изменения во взглядах депутатов и под влиянием каких причин.

Условия, в которых проходила избирательная кампания 1990 года

Мне представляется, что весь 1990 год был годом наибольшего демократического подъема в обществе, фактического освобождения общества от остатков духовного неототалитаризма, подъема духа народа, ожидания крупных перемен как следствия избрания новых депутатов. Стремительно падало влияние компартии, особенно парткомов разного уровня, от ЦК КПСС до парткомов первичных организаций, партийное чиновничество оказалось в вакууме. Кстати, многие из партсотрудников сами хотели серьезных перемен, выражали недовольство центральным и региональным руководством, понимали ущербность статьи Конституции “О руководящей роли партии” (введенной в Конституцию СССР при Брежневе в 1977 году, в том числе по инициативе “верных юристов”, среди которых и академик Кудрявцев В.Н.). Это обусловило проведение избирательной кампании начала 1990 года в Российский Парламент на действительно демократической основе, что можно проиллюстрировать на примере моего избирательного округа в г.Грозном. Я был выдвинут кандидатом в депутаты профессорами и студентами Грозненского университета, которым импонировали мои публицистические статьи в центральной печати с резкой критикой экономической политики, с обоснованием необходимости формирования рыночного хозяйства. Конкурентами у меня были два директора крупнейших объединений (машиностроение и нефтепереработка), второй секретарь областного комитета партии, руководитель республиканского телерадиовещания. Казалось бы, они имели все возможности использовать всю мощь своего влияния и не допустить избрания столичного профессора. Но этого не произошло — влияние общественного мнения и контроль групп поддержки были настолько эффективны, что оппоненты даже не пытались использовать сколько-нибудь заметно негодные методы. Скажем и то, что тогда все еще действовали какие- то моральные нормы для власти — то, чего уже нет сейчас: вспомним вакханалию бесстыдства и вседозволенности в период подготовки и проведения референдума 25 апреля, когда использовались все, абсолютно все средства для “победы”. Почти так же обстояло дело при выборах в других избирательных округах России. Так, на 1066 избирательных округах боролись более 12 тысяч претендентов, только в 17 округах выборы были безальтернативными. Конечно, не стоит идеализировать обстановку —влияние компартии было значительно, но не такое, как нынешнее всесокрушающее административное воздействие — шантаж со стороны Кремля и его местной креатуры.

Эволюция взглядов депутатов

Уже на I Cъезде депутатов, в июле 1990 года, были сформированы депутатские фракции: “Коммунисты России”, “Демократическая Россия”, “Христианские демократы”, “Аграрии” и др. И хотя большинство депутатов были членами КПСС, но пришли они в Парламент как реформаторы (в отличие от Союзного Парламента 1989 года), жестко критикуя существующие порядки и предлагая перемены. На первом этапе жесткое противостояние происходило между фракциями “Коммунисты России”, которых поддерживало 25-30% всех депутатов, и “Демократическая Россия”, которую поддерживало активнопассивно 20-25% депутатов. Тем не менее чуть более половины депутатов с самого начала деятельности Парламента были сторонниками, скорее, “партии здравого смысла”. И количество таких депутатов быстро увеличивалось. Фракция “Коммунисты России”, например, была далеко не однородной: она объединяла большую группу депутатов типично социалистической, реформистской, социал-демократической направленности; людей, желающих реформирования компартии на коммунистических идеях; и наконец, депутатов — коммунистов-ортодоксов — причем этих последних было всего порядка 30-35 человек еще в 1990 году. Вот и вся “коммунистическая коричневость депутатов России”, иллюстрирующая лишь лживость их оппонентов. Говорю это, не разделяя основных взглядов коммунистов. Единственно — ради правды. Хотя для себя считал важным сотрудничество с любыми политическими силами в Парламенте. Не была однородной и “Демократическая Россия”, занимавшая на первом этапе довольно конструктивные позиции и избегающая скатывания в антикоммунизм. Наибольшие противоречия на первом этапе работы Верховного Совета и Съездов народных депутатов (вплоть до V) вызывали две проблемы: борьба с партократией, стремление разделить власть партбоссов с властью руководителей Советов и отношение к Союзному договору. Обе эти проблемы, по поручению Б.Н. Ельцина, курировал я, и это была адская работа. Позже прибавилась проблема с федеративным договором. Мне пришлось довольно быстро втянуться в основную работу: болезнь Ельцина осенью 1990 года, а затем довольно длительные его командировки по стране взваливали практически всю застопоренную работу на меня, плюс постоянная координация деятельности с Правительством, плюс регулирование непростых отношений с Союзным центром — постоянное участие на заседаниях Совета Федераций и президентского Совета у М.С.Горбачева, в которых мне приходилось участвовать (причем активно, с позиций усиления властных полномочий России; постоянные дискуссии с Горбачевым, иногда споры и т.д.) Знаменитое выступление “шестерки” и блокирование попытки смещения Ельцина, “неудачные” высказывания последнего по важным политическим вопросам, когда мне постоянно приходилось “комментировать” их, “смягчать”, постепенно укрепило доверие ко мне наших депутатов, вначале подозрительно относившихся к “чистому” профессору-москвичу, да еще и нерусскому. Но опорой при проведении наиболее важных законов оставались демократы, беспартийные и часть коммунистов-нейтралов, в то время как фракция коммунистов, их актив пытались все-таки нейтрализовать прохождение серьезных законопроектов. Коммунистическая пресса не упускала случая “укусить” первого заместителя Ельцина. Однако, надо сказать, что процесс взросления депутатов происходил необычайно динамично. Этому способствовало общее развитие общества, конкурентные начала с Союзным Парламентом, который пресса уже прочно окрестила “консервативным”, учеба депутатов, знакомство с иностранным опытом парламентаризма, чисто человеческое общение между собой, довольно непростые условия, серьезная работа в комитетах и комиссиях по подготовке законопроектов и т.д. В то же время сильнейший отпечаток на работу парламентариев оказывало то обстоятельство, что, отвергая коммунистические идеалы, традиционные ценности, ставшие привычными, мы мало обсуждали проблемы будущего, философию, идеологию и нравсвенные ценности модернизирующегося государства — новой России. В чем новизна этой “новой России”? В том, что она приобретет самостоятельность от Союза? Но это, скорее, беда, а отнюдь не приобретение, это понималось скорее стихийно, чем осознанно. Поэтому столь неоднозначно была воспринята моя идея, высказанная осенью 1990 года в “Известиях”, “Аргументах и фактах” по вопросам федеративного устройства — о целостности страны, о единстве и неделимости России при широкой экономической самостоятельности регионов. (Ранее Ельцин высказывал другую мысль: “Берите суверенитета столько, сколько проглотите”.) Эта моя позиция, непонятная тогда, вызвала сильное раздражение в республиках, вплоть до заключения Федеративного Договора. Собственно, к лету 1991 года абсолютное большинство депутатов разделяли реформаторские взгляды. Удалось убедить и Ельцина в необходимости поддержать Союзный Договор, который с трудом пробивал Горбачев. В июле я провел сессию ВС, на которой он был одобрен и составлена государственная делегация для его подписания. В ходе обсуждения Договора четко определились позиции членов ВС. Среди демократов к тому времени определилась узкая группа ярых противников этого Договора, противников Союза — Ковалев, Якунин, Ельцов, Шейнис, Шахрай, Красавченко, Юшенков, Молоствов, Волков Вячеслав, Денисенко, Подопригора, Миронов, Кожокин, Пономарев, Мананников. Они к этому времени дрейфовали в сторону антикоммунизма, стали энергично критиковать меня за мою центристскую позицию, но трансформация их деятельности вызвала у меня большую настороженность. К сожалению, эта крикливая группа стала оказывать мощное влияние на Ельцина, на “Дем. Россию”, депутатов демократической ориентации в целом, способствуя излишней радикализации членов ВС. Правда, их сторонники насчитывали не более одной трети состава ВС. Другая треть — это объединенный состав коммунистов- реформаторов, аграриев, военных. И, наконец, еще одна треть — это группа беспартийных, “левых коммунистов-социалистов”, группа “наука и образование”, “автономисты” с центристской позицией, ориентирующиеся, как правило, на меня. Таким образом, к лету 1991 года Верховный Совет состоял приблизительно из депутатов этих трех ориентаций, и был вполне реформаторским, поэтому мы без особого труда принимали практически любые законопроекты, разрабатываемые в комитетах и комиссиях или предлагаемые Правительством Силаева. Но при этом постоянно приходилось балансировать, отсекать крайности и слева, и справа, нейтрализовать их. Было это нелегко. Кстати, при всей критике Силаева и его Правительства в стенах Парламента никакого антагонизма во взаимоотношениях между нами не было, в трудный период Парламент оказывал Правительству серьезную помощь. Начали появляться хорошие традиции во взаимоотношениях Парламента и Правительства. Деликатность была проявлена депутатами — антагонистами Ельцина и в период его президентской избирательной кампании. Мне тогда казалось, что есть (появляются) все основания для консолидации общества, для гражданского примирения, для нормального переустройства страны и ее реформирования — принятия новой Конституции, формирования экономических реформ с минимумом издержек для большинства населения. Эти идеи разделялись Ельциным — мы подолгу беседовали один на один и, как мне казалось, являлись единомышленниками. Кстати, еще летом 1990 года мы договорились, что распоряжения экономического характера, прежде чем подписывать, он будет показывать мне. Так и происходило какое-то время, но вот документ “Урожай-90” почему-то прошел мимо меня. Обстановка взорвалась в результате августовского путча 1991 года. Несомненно, эта попытка государственного переворота придала взрывной характер дезинтеграционным тенденциям в Союзе. Вынужденный подчиниться обстоятельствам и занявший вынужденную позицию поддержки Союзного Договора, Ельцин мгновенно освободил себя от этих обязательств. Мое выступление на сессии Верховного Совета СССР, где я выразил убежденность, что в ближайшее время следует завершить подписание Договора, вызвало сильнейшее раздражение и Ельцина, и группы радикалов- демократов в Российском Парламенте. Тогда и появились в их среде идеи о необходимости разгона и Союзного Съезда и Российского Съезда депутатов, и вообще системы представительной власти в форме Советов. Сильнейшее давление оказывалось на меня с целью созыва Съезда депутатов России именно для реализации этих разрушительных замыслов. Имел тогда же положительную беседу с Ельциным по этим вопросам, кажется, убедил его в порочности этих идей. Но удар по Союзному депутатскому корпусу предотвратить никто не смог — в том, считаю, повинны и сами союзные депутаты, и Горбачев, лишивший себя мощной опоры в лице высшей законодательной власти. Эти же депутаты “отдали” и Лукьянова при всем том, что вина его была очевидной. Так что не российские депутаты несут ответственность за развал Союзного Парламента — кто им мешал поступить так же, как мы и в августе 1991 года, и в эти трагические дни — с 21 сентября по сегодняшний день? (Правда, я не знаю, чем закончится эта трагедия, “что день грядущий нам готовит?”) Если бы был созван Съезд российских депутатов сразу же после подавления Кремлевского путча, то на нем могли “пройти” решения, подготовленные ультрарадикалами-демократами и предложенные Ельциным — вполне вероятно, что Съезд и ВС оказались бы разогнанными. Поскольку большинство депутатов из провинции, испуганные роспуском КПСС и РКП, их парткомов, улюлюканьем прессы, развязавшей буквально психологический террор против “защитников коммунизма”, могли автоматически проголосовать за любые ельцинские предложения. Тогда эту опасность удалось предотвратить не потому, что я был приверженцем парткомов, как вульгарно мне приписывали.Я-то как раз знал цену демократизма партийного правления с детства, взрослея в условиях депортации моего народа с твердым сознанием несправедливости партийного государства и мечтами о демократии и свободе. Занимаясь всю сознательную жизнь экономикой и политикой зарубежных стран, я твердо исходил из чрезвычайной вредности “революционных потрясений и скачков”, конфронтационных методов, поиска “врагов” в своем отечестве, исходил из необходимости гражданского согласия. Поэтому являлся сторонником медленных, но последовательных эволюционных изменений в обществе без потрясений. К сожалению, именно эта моя позиция всегда, вплоть до сегодняшнего дня, вызывала и вызывает недовольства и слева, и справа в Парламенте, в Кремле, в разных политических кругах. Оппоненты, как правило, подхватывают мои идеи и лозунги, но никогда не упоминают, кто их выдвинул первым, беспощадно подвергают меня критике, выдвигая абстрактные обвинения (одни — “уступает” президенту, другие — не идет “навстречу ему”). Что же касается “Дем. России”, то она окончательно трансформировалась в суперрадикальную партию, партию войны. Перестала быть носителем подлинно демократической идеи, заняла позиции “партии, призванной “навсегда находиться у власти”, то есть превратилась попросту в партию необольшевиков — в партию войны, во главе со своим достойным вождем — коммунистом-коллаборационистом Ельциным. Однако эта партия оказавает огромное влияние на правительство через Гайдара, Шумейко, Полторанина, Чубайса, Филатова — “ястребов псевдодемократии”. Да и Черномырдин, в силу своей беспринципности, стал заложником этой узкой группки авантюристов. Но не будем загадывать наперед.

Ситуация после августа 1991 года

Неожиданно для меня мы столкнулись с новым стилем российского Президента — стремлением “задвинуть” в сторону Парламент при принятии важнейших политических решений. Разгром Союзного Парламента — важнейшая стратегическая проблема. С кем ее обсуждал Горбачев? С Ельциным? И еще с кем? Не знаю. Со мной нет. Мне пришлось “сколачивать” новый Верховный Совет СССР, и то с большим трудом. Проблема судьбы Союза, действия нового кабинета Союза во главе с Силаевым-Явлинским — все это обсуждалось и решалось где-то в “кухонном штабе” Ельцина. Мои же попытки разговорить Ельцина по этим проблемам практически отторгались. Вплоть до ноябрьского (V) Съезда депутатов Россия не имела Правительства, не было программы работы, в то время как народное хозяйство страны разваливалось на глазах. Тогда были заложены основы сегодняшней экономической трагедии, когда авантюристическая политика “съела” экономику. Подготовка к Беловежским соглашениям осуществлялась в великой тайне, даже от меня. Подписаны же они были в период моего официального пребывания в Сеуле. Мучительные размышления всю ночь — что сказать? В посольстве сказали, что велика вероятность военного столкновения, если не будет поддержки соглашений. К тому же они предлагают Конфедерацию, все союзные республики (кроме балтийских) согласны. Решил поддержать в беседе с журналистами, потом разобраться в Верховном Совете. И действительно, ситуация была сложная. Очевидно, развал Союза и отказ от одобрения (ратификации) ничего не дает, кроме раздражения других союзных республик, якобы имперскими амбициями России. Созвонился с председателями почти всех стран — все “за”. С другой стороны — документы предполагают и “прозрачные” границы, и урегулирование проблемы гражданства, и единую рублевую зону, и сохранение единых транспортных, энергетических систем, связи, оборонного комплекса и т.д. Поэтому измерение Беловежских соглашений с позиций сегодняшних реалий не совсем корректно: хаос и дезинтеграция СНГ сегодня — это как раз следствие отклонения от обязательств по созданию Содружества. Здесь вопрос следует ставить в иной плоскости: отход от этих соглашений — умысел или проявление полной неспособности вести государственные дела со стороны Президента России? Аналогичный отказ Верховному Совету влиять на вопросы политики был продемонстрирован и в вопросах формирования Правительства: на V съезде Президент, вопреки Конституции, взял на себя исполнение обязанностей Премьера и сообщил имена двух первых “замов” — Бурбулиса и Гайдара; объявляя о “крупномасштабной программе реформ”, Президент и правительство не представили ее, зато гражданам пришлось столкнуться с многократным повышением цен, начиная с 1992 года. Меня многократно обвиняют, почему я стал на позиции оппонента к Президенту и Правительству в области экономической политики? Но как прикажете быть, если я свою известность как экономист получил у широкой общественности прежде всего благодаря своим экономическим статьям в печати, потом во второй половине 80-х годов, критикуя основные положения правительственной политики, в частности, политику в области цен, налогов, медленных преобразований структуры экономики? А здесь — разом все владельцы вкладов превратились в бедняков, многократно выросли цены и т.д.; ничего не делалось для осуществления разумной приватизации (нечто вроде программы приватизации появилось спустя год, под давлением Верховного Совета). Я как ученый-экономист всегда был сторонником социального рыночного хозяйства (германский вариант Кейнса), отсюда мои термины — “социально- ориентированный рынок”, “смешанная экономика” (наличие эффективного госсектора и госрегулирования), минимизации социальных издержек, выступал против либерально-монетарных концепций. Именно с таких позиций осуществлялась мною критика фантазий Гайдара — мне же приписывали “коммунистические принципы”. Теперь, спустя более года, все политические силы, включая самого Черномырдина, Шохина, Шахрая, взяли на вооружение именно эти идеи, кстати, хорошо разработанные на уровне программы в Верховном Совете, неоднократно звучавшие в докладах на Съездах ( к примеру, на VII Съезде) и сессиях Верховного Совета, опубликованные в печати. Но никто не упоминает, что эти идеи были взяты официально в качестве установочных Верховным Советом, ставшим на путь разумных реформ. Более разумных, чем те, которые пытались и пытаются осуществить Правительство и Президент. Так что дело не в “антиреформаторстве” Верховного Совета, это миф. Дело в том, что Президент органически не мог жить и работать без борьбы с врагом; если его нет — надо выдумать с целью возложить на этого врага свои собственные просчеты. И чем грандиознее эти просчеты — тем свирепее война, объявляемая врагу. Это горькая истина, как бы к ней ни относиться. Конфронтация — это органический стиль деятельности Президента Ельцина, его внутреннее свойство (вспомним, своих замов по ВС —Горячеву и Исаева он объявил врагами в 1991 году, вице-президента Руцкого — в 1993 году), врагом для Ельцина становится всякий, кто смеет возражать, имеет свою точку зрения. Поэтому Парламент с серьезными властными полномочиями и его Председатель, точно в соответствии с Конституцией выполняющие свои конституционные обязанности, не могли не стать для Президента Ельцина в его восприятии врагами. Все беспристрастные наблюдатели, исследователи, депутаты видели, что я делал все возможное для налаживания нормальных взаимоотношений с Ельциным, ставил неоднократно (и сознательно) себя в крайне неудобное, мягко говоря, положение, с целью не допустить конфронтации. Но избежать таковую, работая с Ельциным, невозможно. Это человек, которому нужна только война. И он находит себе врага. Он — в вечном поиске врага. По-видимому, это врожденная или приобретенная болезнь, отклонение от нормы. Наш Парламент, который несомненно принимал с 1990 года самые радикальные решения, включая введение в Конституцию поста Президента, Конституционного суда, раздела о правах человека, закрепление в ней принципа частной собственности, облекал неоднократно Ельцина сверхполномочиями (с которыми он никогда не справлялся и не отчитывался за исполнение), конечно же, был наиболее подготовлен к сотрудничеству с Ельциным как с Президентом. Если Ельцин не смог найти общий язык с нами — он принципиально не способен работать ни с одним Парламентом вообще. Это надо понять. Надо всем понять и другое: отрешение от должности Президента Ельцина — это результат его банкротства как Президента, обнаружившаяся полная неспособность быть общенациональным руководителем, способным принимать ответственные государственные решения. Дальнейшее пребывание его в этой должности грозит большой опасностью для общества в силу маниакального стремления установить личную псевдодиктатуру. Это безответственный, капризный и случайный человек. Пишу все это не в силу какого-то личного пристрастия или неприязни — этого во мне не было никогда и нет даже сегодня. Более того, я всегда болезненно переживал за Ельцина, его неудачи, мне были неприятны все гонения на меня, организованные Ельциным через печать и часть наших депутатов, я переживал не только за себя, но и за него. Вспоминал, но зла не было, его нет и сейчас. Есть только глубокая убежденность в его личной непорядочности и неподготовленности быть Президентом России. Развал Союза в 1991 году, переворот 21 сентября 1993 года и колючая проволока вокруг Парламента — везде Ельцин... Постоянное игнорирование Парламента, подчеркивание неуважительного отношения к нему со стороны Президента, демонстративное нарушение своих обещаний, превышение полномочий в указах, стремление выйти из-под контроля законодателя и Конституции стали практикой деятельности Ельцина особенно со второй половины 1992 года. Все это надо изучить, основательно исследовать, независимо от того, как закончится сегодняшняя трагедия, начавшаяся безумным Указом Президента № 1400 от 21 сентября... Терзаюсь, потому что не разгадал этого человека ранее, может быть, если бы не спас его в феврале 1991 года, о нем бы уже и забыли? Переживаю за кадровые ошибки: Филатов, Шумейко, Рябов, да и многие другие, сделавшие карьеру в Парламенте, а теперь объявившие ему войну... Времена негодяев.

Противостояние и конфронтация
как осевая линия политики Ельцина

Обобщая все мне известное о Ельцине с периода его работы всесильным партийным боссом в Свердловске, а затем и секретарем московского горкома КПСС, депутатом СССР, Председателем Верховного Совета России, Президентом России, неизбежно приходишь к выводу, что борьба насмерть, провоцирование столкновений, интриг и склок, отказ от каких-либо обшепринятых правил, моральных норм, ложь и клевета — это неизменно присущие этому человеку свойства. Внешне броские жесты великодушия, щедрости, бравада—это игра, направленная на прикрытие нравственного и интеллектуального убожества и уникального по характеру цинизма и склонности к предательству. Поэтому малейшее проявление самостоятельности вокруг Ельцина со стороны кого бы то ни было должно пресекаться. Все должно быть подвластным вождю. Неважно — коммунистический, фашистский или антикоммунистический это вождь. Ожидая трудное для себя время, 31 марта 1992 года, в Кремле, в вечер празднования торжественного подписания Федеративного Договора (всецело результат работы Верховного Совета, останавливающий процесс дезинтеграции России, начавшийся стремительно после Беловежских соглашений), я предложил Ельцину свою отставку на VI Съезде депутатов, открывающемся через неделю, Много слов я услышал от него, заверений в уважении, горячем желании работать вместе. На самом же Съезде Ельциным лично была вновь организована травля Председателя ВС “демократами”. Была вброшена “Конституция Шахрая-Собчака-Алексеева” в пику проекту Конституционной комиссии, одобренному ранее им самим. Обнаружившийся в сфере экономической политики провал попытались “закрыть” якобы буквально “на днях” поступающими “под Гайдара” 24 млрд. долларов “помощи”. К сожалению, часть депутатов проглотила эту ложь и не позволила отправить в отставку правительство на VI съезде. Потом о 24 млрд. долларов “забыли”... Я подвергся травле за то, что обосновал еще в январе 1992 года гибельность курса Ельцина на ликвидацию колхозов и совхозов, за высказывания в пользу гражданского мира и освобождение из-под стражи “ГКЧПистов”, за предложение отпустить “на все четыре стороны” Хонеккера и т.д., за требование представить программу экономических реформ Правительства. На VII (декабрьском) Съезде, сознавая банкротство своей политики, Ельцин перешел к открытым антигосударственным действиям — он пытался сорвать работу съезда, а затем разогнать его силой. Тогда это не удалось. Такая же цель преследовалась и тогда, когда “выколачивался” у Съезда референдум. К сожалению, депутаты не прислушались к моим доводам, направленным на некоторое сокращение чрезмерной власти Президента. Воинствующая группа суперрадикалов часто приводила в смущение депутатов и они не решались принимать порою очевидные решения. Все помнят бесстыдное выколачивание “да”, “да”, “нет”, “да” — на референдуме 25 апреля, ложные интерпретации итогов. А попытка переворота 20 марта — и ... бесстыдное объяснение- извинение, что якобы Указа об ОПУСе (особом порядке управления страной) не было, и что он только предполагался... Обман позволил уйти от импичмента — депутаты испугались, многие не захотели выполнить свой долг, но зато с удовольствием готовы были расправиться со своим Председателем — легче сорвать зло на невинном человеке — на “своем”. Вспомним Конституционное совещание, грубое оскорбление Ельциным и Черномырдиным Председателя ВС, позорное поведение Рябова. Какова была реакция Верховного Совета — он вступился за своего Председателя, снял с должности Рябова? Хотя бы в одном документе ВС была отмечена конфронтационность Ельцина, сделано ему предупреждение? На фоне этого вспомним, с какой беспощадностью депутаты преследовали своего Председателя за малейший огрех, даже за то, что им показалось в его взгляде, реплике, мимике. И в то же время стоило мне заикнуться об отставке, как тут же началось паломничество депутатов, уговаривающих, упрашивающих, напоминающих об ответственности перед страной. “Разогнать Съезд”, “разогнать Верховный Совет”, “Советы и демократия — несовместимы”, “август — артподготовка, сентябрь — штурм” — сколько раз страна слышала от Президента эти опасные слова, и никто не подумал, а нормальный ли человек это говорит? Представители интеллигенции, дворцовая пресса, радио и ТВ подобострастно повторяющие эти “умозаключения”, соревнующиеся в травле законодателя, заклинающие скорее “разогнать”, “покарать”, “покончить с двоевластием” — не напоминает ли это все 30-е годы? И позиция Запада, кстати, аналогична. Вспомните выдающихся деятелей литературы и культуры, которые во второй половине 30-х годов прибывали в Москву, гостили у кремлевских вождей и, возвращаясь, писали книги и статьи, уверяя, что с правами человека в России все в порядке, арестов нет, голода нет, страна строит “уникальную демократию”. Мы двигаемся ускоренно к диктатуре. Падение Российского Парламента — это конец демократии на современном этапе. Демократия в России держалась не на Президенте, а исключительно на Парламенте, что вполне объяснимо в условиях отсутствия развитых политических партий. Не будет властного Парламента — нет места демократии... Не знаю, что будет завтра, но нападение на мэрию и “Останкино” значительно уменьшило шансы на восстановление конституционного порядка. Это на руку провокаторам, судя по всему — они и авторы всех этих “захватов”... Ельцин буквально вколачивал конфронтацию и разлад в Верховный Совет. Под непрерывным давлением Кремля на антипарламентскую позицию стали Рябов, зам. Председателя ВС, председатели комитетов и комиссий палат: Степашин (по обороне и безопасности), Подопригора (по межреспубликанским связям), Амбарцумов (по международным отношениям), Ковалев (по правам человека), Митюков (по законодательству), Починок (бюджетная комиссия), Аслаханов (по правопорядку). А разве непрерывными антипарламентскими акциями не занимались Шабад, Л. Пономарев, Шейнис, Задонский и др.? К сожалению, моя критика этих людей многими воспринималась через призму личных отношений. И вот только в эти трагические сентябрьские дни многие депутаты объясняются со мной — вот де, они не “разгадали “ их, не требовали замены, “не замечали” подлые оскорбления вице-президента, улюлюканье президентской прессы, издевавшейся над ним. А разве не Ельцин и ельцинисты запустили “нерусскую карту” Хасбулатова? Более 30 лет живу в Москве, здесь родились мои дети, давно чувствую себя коренным москвичом — и вдруг... “чеченская мафия”, “приезжий спикер”, “брежневская квартира”. Бесстыдная свистопляска вокруг клеветнических посылов, которую никогда не позволял себе коммунистический режим (при всей критичности к нему). Пропаганда национализма и шовинизма, взятая на вооружение псевдодемократами — разве она не оборачивается прежде всего против русского народа? Сегодня травят Председателя Верховного Совета за то, что он не русский, а чеченец. Выдумали “чеченскую мафию” (мафии не бывают по национальному признаку), “грузинскую”, “еврейскую”,”армянскую”, “татарскую” — ну что же, давайте их всех изгоним из России, вместе с их народами. А ответная реакция?! Вот и сдвинулись с места миллионы русских из республик — кто начал эту межнациональную рознь, если не Ельцин? Почему-то эти разрушительные аспекты внутренней и внешней политики ельцинистов остаются вне внимания общественности, во всяком случае, до сих пор. Практически и во внешней, и во внутренней политике режим Ельцина незаметно стал на путь контрреформ, приводящий к деградации нации, культуры, экономики, образования, подрыву нравственных начал человека, объявил войну самим понятиям чести, достоинства человека и народа, способствуя падению авторитета российского государства в мировом сообществе, ослаблению его оборонного и внешнеполитического потенциала.

Демократическая альтернатива контрреформам

Реформы, самым активным образом поддерживаемые Верховным Советом, всеми Съездами народных депутатов, при всей критике многих важных их аспектов, полностью захлебнулись по всем направлениям экономической, производственной, структурной, финансовой, социальной областям. Международное сообщество пришло однозначно именно к этому же выводу (см. “Доклад Генерального Секретаря экономического и социального Совета ООН по итогам реформы в Восточной Европе и странам бывшего СССР, изд. в 1993 г.). Упрямо следуя обанкротившемуся еще в 1992 году курсу, правительство Черномырдина под натиском суперрадикалов- демократов заводит страну в тупик — практически это означает выбор контрреформ, мощный откат назад, в 40-50-е годы с точки зрения уровня жизни, развития нации, образования, экономики, медицины и т.д. Гигантски растет социальное расслоение людей. Поклонение “миллиону” стало нравственным ориентиром и высшей духовной ценностью для самого Ельцина — чего же удивляться разбоям, грабежам, вооруженным нападениям? Эти преступники — духовные братья по мировоззрению кремлевским правителям. Разве так создают рынок?!. Дай Бог, если защитники Конституционного строя сумеют выстоять, мы постараемся сформировать действительно правительство национального согласия на основе принципа коалиции из профессиональных специалистов и поручим ему проведение реальных экономических реформ на основе социальноориентированного рынка (о необходимости такой корректировки говорилось еще в моем докладе на VII съезде депутатов, это же было записано в постановлении Съезда, кстати, согласованном с Правительством). Собственно, об этом я сейчас пишу специально, поскольку по ТВ и в печати постоянно раздаются истерические восклицания: “Что будет, если Руцкой войдет в Кремль — он остановит реформы, отодвинет страну назад!” Это клеветнические утверждения... Приватизация будет осуществляться, во-первых, на основе закона и программы (ведь Верховный Совет никогда не выступал против приватизации, он требовал от Правительства предоставить в ВС программу и проект закона по приватизации на 1993 год); во-вторых, обеспечивая реальный интерес самого работника (даже в США на народных предприятиях работает сегодня 10-12 млн. человек). Наше же Правительство и его лобби в Верховном Совете уже второй год не дают принять нам закон о народных предприятиях, разработанный депутатом Тихоновым В.А. Многие из положений рыночной экономики я постарался изложить в своей новой книге “Мировая экономика”, работу над которой я завершил ночью 21 сентября — в трагический день истории государства российского. Теперь не знаю, какая судьба ее ожидает... Уже полгода я добиваюсь снижения налогов на товаропроизводящие отрасли — Кремль и Правительство каждый раз поднимают галдеж, их лобби в Верховном Совете блокируют разработку проекта закона. Надеюсь, скоро мы сумеем реализовать это намерение. На прошлом IX Съезде депутатов было принято важнейшее постановление Съезда об индексации вкладов населения (на 1 января 1992 года) — в результате “ценовых реформ” десятки миллионов граждан потеряли свои сбережения. Правительству было поручено предложить Верховному Совету конкретную программу реализации этого постановления. Оно не только отказалось его выполнить, но и всячески замалчивает это важное для каждого человека решение. Мы вскоре обязательно реализуем это решение, например, предложим выпустить ценные бумаги. Ничего реакционного не делал Руцкой — он хотел утверждения закона, честности, справедливости, устранения нищеты и бесправия... ...Пройдет немного времени — и все ужаснутся “ельцинской эпохе”, как периоду истории общества, в котором ложь, обман и цинизм были провозглашены государственной идеологией.

Непосредственные мотивы государственного переворота

Верховный Совет, как известно, запланировал проведение очередного Съезда народных депутатов в середине ноября — 17 ноября намечалось провести обсуждение Конституции и уверен, она была бы принята. Как мне говорили, в Кремле очень встревожились, узнав, что на совещании председателей Советов я сказал, что буду лично участвовать в доработке Конституции, и к Съезду мы подготовим такой ее вариант, который от имени Конституционной комиссии и Верховного Совета предложим Съезду, учтем также президентский вариант и варианты других политических сил. Это встревожило Кремль, который хотел во что бы то ни стало “протащить” Конституцию авторитарного режима. Второе обстоятельство, которое тревожило Кремль — судьба обанкротившегося Правительства, обанкротившегося в области экономической политики и погрязшего в коррупции (Руцкой только едва приподнял завесу). Отсюда — страх, боязнь ответственности, боязнь потерять власть... Колоссальное число высокопоставленных чиновников, буквально оккупировавших Кремль и Старую площадь, испугались утраты своей бесконтрольной власти и тех материальных благ, которые дает эта власть. Отсюда — истерика, панические призывы покончить с “двоевластием” (фраза, брошенная хитроумным Шахраем). Почему, собственно, “двоевластие”, а не “троевластие”, в соответствии с принципом разделения властей: законодательная, исполнительная и судебная? Не заметили — проглотили. Ну а если серьезно посмотреть, какова социальная база “двоевластия” в России? 97% всего чиновничества — работники исполнительного аппарата, 2,1% —представительной власти (включая Верховный Совет РФ), 0,9% —судебные работники с персоналом. Вот и судите о “двоевластии” или “троевластии” и их возможностях. Поэтому главное в демократическом государстве — это система сдержек и противовесов, действующая успешно лишь при строжайшем соблюдении Конституции и Закона. Третье обстоятельство, как думается, подтолкнувшее или ускорившее действия кремлевских заговорщиков, это активизация Межпарламентской ассамблеи, рост ее авторитета, последняя инициатива Председателя этой ассамблеи и, в частности, мой Меморандум об экономическом, социальном и оборонном сообществе и проведении прямых выборов в Межпарламентскую ассамблею. И все это — на фоне кризиса в отношениях исполнительной власти России с участниками СНГ, их отторжения из рублевой зоны, нежелания вести дела с нами. Все это, видимо, привело Кремль к выводу, что задача сохранения власти (по большевистски) гораздо важнее, чем какая-то игра в демократические химеры, при той убежденности, что “Запад поддержит”. Что же, они оказались правы, а российское общество завершило очередной этап в утрате романтических иллюзий относительно “Президента- демократа” и “отца нации” и стремительно втянулось в новый виток, ведущий к быстрому формированию авторитарного режима (если завтра не будет серьезного изменения и армия не займет позиции вокруг “Белого дома” для предотвращения атаки омоновцев). Помнится, когда в Новосибирске выступал перед учеными Сибирского отделения Академии наук, я подарил академику Коптюгу, президенту, картину с изображением нашего здания Парламента, сопроводив словами: “Пока Парламент будет нормально работать в этом здании, в России будет демократия.” ...Пока мы в “Белом доме”. Но оптимизма мало: никакого желания к переговорам Кремль не показывает, нулевой вариант Зорькина им опровергнут, миротворческая миссия Алексия II используется как ширма, Воронин жалуется, что просто “тянут время”, конвульсии Соколова-Абдулатипова кончились установлением для них городских телефонов.

ГКЧП-1 и ГКЧП-2

Проельцинское радио и ТВ, газеты цинично и бестолково спекулируют темой переворота, мятежа парламентариев. Воистину журналистика — хуже древнейшей первой... Что же тут удивительного: позавчера хвалили ЦК КПСС, Брежнева-Черненко, вчера — Горбачева, сегодня — Ельцина. Кого завтра? А кто будет “первейшим” в России, какому бы черту он ни молился. Нет к ним уважения. Разумеется, не имею в виду абсолютно всех. А тех, кто не имеет совести, чести, торгует правдой, обманывает людей. Поэтому кратко хотел бы отметить некоторые особенности двух переворотов (их объективно- субъективную основу как состав преступлений).

I. Общие моменты августа-91 и сентября — октября-93

— И в августе 1991 года, и в сентябре-октябре 1993 года организатором заговора против Российского Парламента и Конституции, а затем и непосредственным исполнителем заговора против конституционного строя выступал Кремль — высшая исполнительная власть, руководители этой власти. — Заговор Кремля и практические действия по свержению конституционного строя и в августе 1991 года, и в сентябре-октябре 1993 года Кремль направил непосредственно против российского законодателя — “Белого дома”, его руководства. — И в августе 1991 года, и в сентябре-октябре 1993 года организаторами сопротивления путчистам и мятежникам из Кремля выступили российские парламентарии во главе с одним и тем же лидером.

II. Отличия тактики Кремля в августе-91 и сентябре-93

— Кремль в августе 1991 года действовал довольно либерально: не были отключены теплая вода, энергия, свет, связь (системы жизнеобеспечения); массовых избиений не было (бедняга Уражцев только был избит в начале и первого и второго переворотов!); не было тотальной блокады “Белого дома”. Кремль в 1993 году действовал жестоко: массовые избиения с первого дня стали нормой, “Белый дом” взят в осаду, огражден колючей проволокой. — В августе 1991 года Кремль использовал против “Белого дома” армию, которая, конечно же, не стала действовать против Парламента. Кремль в 1993 году основательно изучил слабые места путча 1991 года, отказался от услуг армии, усилил МВД специалистами, ОМОНом, региональными частями, задолго до события “натаскал” их, настроил на жестокие расправы, на расстрелы людей. — Кремль в сентябре-октябре 1993 года, в отличие от Кремля августа 1991 года никаких компромисов не желал, заранее исходя из необходимости “кровавой бани”, с тем, чтобы вину за эту кровь взвалить на тех, кто защищал Конституцию, свою честь и демократию в стране. (Кремль как врагу предлагает нам одну “формулу” —”сдавайтесь”! И даже церковь использует для пропаганды, умело выдавая себя за миротворцев... Циники и лжецы!) — Подписав Указ №1400 от 21 сентября 1993 года, Президент положил начало трагедии, последствия которой я еще не знаю; он перестал быть конституционным Президентом. Не подчинившись Верховному Совету, Х Чрезвычайному Съезду и Конституционному суду, отрешившим его от должности Президента, Ельцин пошел по пути узурпации власти, стал на путь мятежа, хотя он перестал быть носителем власти, какой бы то ни было. Его действия перестали быть законными. Склонив военнослужащих и милицию к неподчинению высшей государственной власти в лице Съезда (ст. 104 Конституции РФ), Ельцин и их превратил в мятежников, которые перестали быть защитниками правопорядка и исполнителями закона и стали практически вооруженными мятежными формированиями, разрушающими Конституцию и правопорядок. Именно они организовали и спровоцировали массовые беспорядки, приведшие к многочисленным жертвам. — Помимо десятка статей Конституции Ельцин грубо нарушил законы: о Президенте, о Конституционном суде, о прокуратуре, о милиции, об обороне, о безопасности, о статусе депутатов РФ и многие другие (около 50). Как видим, если осуждать ГКЧП-1, это автоматически означает необходимость посадить рядом с ними Ельцина, Ерина и всех других заговорщиков, мятежников и путчистов, осуществивших варварские замыслы по свержению законной конституционной власти вооруженным путем. Прошло более десяти дней со времени начала переворота-путча против государства и Конституции, а прокуратура не возбудила дело, более того, спецпрокурор Илюхин, назначенный Х Съездом для расследования этого государственного преступления, не допущен Степанковым к исполнению обязанностей. Видимо, есть основания за разговорами о “делишках” Степанкова и “генерала Димы”, о которых знают в Кремле: “заволокитил” дело по попытке переворота Ельцина 20 марта; “спустил на тормозах” дело по московской милиции 1 мая — избиения демонстрантов. Ельцин подтвердил прокурорство Степанкова; Шумейко по телефону успокоил “генерала Диму”, сообщив ему, что “Степанков назначен на две недели — потом снимут, и ты можешь приехать в Москву”. Как видим, ГКЧП-1 послужил своего рода учебным пособием для Кремля в сентябре 1993 года. ...Как мне кажется, важно, чтобы люди узнали хотя бы немного правду о трагедии, постигшей нас, парламентариев, но поняли, что это их трагедия, трагедия государства, оказавшегося заложником кучки негодяев, с помощью информационного террора манипулирующих их судьбами и смеющихся над народом, его чувствами, эксплуатирующих веру и надежды людей... ...Много убитых у “Останкино”. Кто же подготовил эту трагедию? Кто? Кто повел людей? Скверно. ...Разрушена вся первоначальная схема обороны “Белого дома” — удержать людей вокруг здания. Прорвавшиеся люди были брошены у мэрии (оттуда постоянно стреляли, Баранников рассказывал, что около гостиницы “Мир”; был убит рядом с ним стоявший милиционер из отряда охраны Верховного Совета)... Оттуда люди почему-то пошли на “Останкино” и установили контроль. О жертвах не сообщали. Меня попросили выступить по ТВ “Останкино”, я согласился... Но что-то беспокоит, беспокоят эти резкие действия — не провокация ли это? Я, конечно, выступил перед демонстрантами с балкона, поздравил их, но внутреннее беспокойство, видимо, повлияло на мою речь — она на мой взгляд, была наименее удачной из всех моих последних множественных выступлений. Не было подъема, уверенности, хотя вроде бы должно было быть наоборот — после установления контроля над мэрией и “Останкино”. Наверное, как раз этот момент — “установление контроля” над другими объектами —это и есть ошибка. Кто же их все-таки повел туда? Вряд ли Руцкой, хотя он и утверждает свое “авторство” в отношении мэрии, наверное, кто-то “ловкий” подсказал. Кто? Здесь — очень уязвимый момент — вся полторанинская пишущая и говорящая рать обрушится на нас с обвинениями. Из защитников Конституции нас попытаются сделать агрессивными и кровожадными “мятежниками”. И поверят — как это ни странно! У нас люди верят всему — лишь бы это повторилось тысячу раз. И чем чудовищнее ложь — тем быстрее поверят, что делать? Полная информационная блокада. А ведь нам оставалось продержаться буквально день-два и преступный режим Ельцина рухнул бы — все свидетельствовало об этом, как мне представляется. Эти два важных действия могут вывести Ельцина из моральной изоляции. Могут. Где был аппарат Воронина — ведь он должен был “страховать” действия Руцкого и его министров?.. Заканчиваю. Прощаюсь, на всякий случай, со всеми — с матерью, — видимо, я был не очень хорошим сыном, хотя бесконечно любил ее; со своими избирателями из Грозного — и для них я не сделал ничего хорошего, сознаю это и страдаю; с семьей, близкими и родными; народами Российской Федерации и стран-участниц СНГ, парламентскую ассамблею которых я возглавлял (не пойму, почему парламенты СНГ отмалчивались); со своими депутатами, которым я был верен, сотрудниками Верховного Совета, со всеми, кто меня поддерживал в нашей стране — их много, очень много. Спасибо Вам. И прощайте.

2-3 октября 1993 года
Р.Хасбулатов

...Правдой является то, что именно Верховному Совету навязывалась конфронтация. Правдой является то, что Председатель ВС страдал более всех от этой конфронтации. Правда и то, что если бы председатели Палат, члены Призидиума вместо того, чтобы заниматься склоками и интригами, вместе с ним попробовали бы активно повлиять на Кремль, возможно, трагедии не случилось бы. Меня постоянно травили, обвиняли в том, что якобы структура ВС, его аппарат “построены под Председателя” — но не Председатель же их “строил”? И не по моей инициативе они строились. Все, что предлагалось Председателям палат, председателям Комитетов и комиссией, всегда поддерживалось мной. Сколько раз я требовал вынесения на сессию вопроса о реорганизации, подготовленного парламентской комиссией — кто блокировал этот вопрос? — разве Председатель? Я к тому, что не только противники, но и многие мои коллеги будут искать во мне виноватого, — пусть это будет моим будущим пояснением на их возможные обвинения. Разве председатели палат не руководили каждый “по половине” Парламента? Разве вмешивался я в дела членов Президиума, “командовал” руководителями Комитетов и комиссий? Разумеется, у меня было много ошибок: я был профессором, заведовал отделом в академическом институте, кафедрой в вузе. Ни директором завода, ни секретарем обкома партии мне не приходилось работать. Поэтому я и не стремился командовать, я стремился объединять людей, это мною стремились командовать. Признаться, я этого не любил. ...Гайдар по ТВ призвал москвичей к гражданской войне. Растерян. И сколько ненависти в выступлении. Не ожидал. Не думал. Каким злобным человечком оказался... А тут еще информация о подготовке к ракетно-бомбовому удару по “Белому дому”. Если бы военные заняли позиции по периметру “Белого дома”, можно было бы все еще решить без трагедии, без крови. Но как это сделать? ...Беседа с Тарасовым Б.В., который был у мэрии и видел, как люди пошли (именно пошли!) к “Останкино”, окончательно убедила меня в том, что то, что происходит у “Останкино” — это провокация в целях дискредитации Парламента. Тарасов рассказал, что сразу же после захвата мэрии кто-то крикнул: “А теперь — на “Останкино!” И тут же незнакомые лица стали выстраивать людей в колонны и направлять пешим строем в сторону “Останкино”. Подъезжали даже машины, водители которых предлагали подвезти для взятия “Останкино” Вот так-то. Как там идут дела — не знаю. Знаю только, что совершаются грандиозные преступления по прямой указке Ельцина и его приспешников. Знаю, что, как бы ни закончились эти события сегодня, завтра или послезавтра, им не уйти от справедливого суда. Общество узнает правду, как бы его ни обманывали ТВ, радио и газеты. ...А ведь я, выступая на вечернем заседании Съезда, был убежден, что над “Останкино” установлен бескровный контроль, призвал всех депутатов устранить чувства мести, подчеркнул необходимость мира, гражданского согласия. Вместе с Руцким подписал специальное обращение к гражданам России с призывом к миру и согласию. Была еще надежда... Но теперь всему этому, похоже, конец. Решился Ельцин пролить большую кровь... Возможно, в эти часы проявляются контуры военно-полицейского государства с его репрессивным политико-идеологическим режимом, наиболее адекватным психологическим особенностям личности Ельцина и стилю его деятельности... Но ясно, что это — сильнейший удар не только по нему самому, но и по президентству в России как институту, как органу власти. Это крушение президентства и Президента Ельцина конкретно. Сентябрь 1993 года привнес в жизнь общества совершенно новое, не встречавшееся даже в сталинские времена явления — осада вооруженными полицейскими частями и военнослужащими армии высшего законодательного органа и колючая проволока вокруг здания Парламента. Колючая проволока, спираль Бруно, в которую загнали молодую российскую демократию.

3.10.93. 23 ч 55 мин
Р.Хасбулатов

Начальнику следственного изолятора МБ РФ
полковнику
Растворову Ю.Д.
от подследственного
Хасбулатова Руслана Имрановича,
камера 29

З А Я В Л Е Н И Е

Прошу направить мои письма-отклики на статью в “Росссийской газете” от 2 ноября 1993 г. (статья А.Черешни “Компромат на депутатов” и статьи 3-4 ноября в “Известиях” — “Кремлевский пленник”, интерьвью с Т.Гдляном) главным редакторам этих газет Н.И.Полежаевой и И.Н.Голембиовскому.

4 ноября 1993 г. “Лефортово”

Главному редактору “Российской газеты”

“ЛОЖЬ НИКОГДА НЕ БЫВАЕТ ВЕЧНОЙ!”

Уважаемый главный редактор!

2 ноября 1993 г. в Вашей газете была опубликована статья Аркадия Черешни “Компромат на депутатов”. Прочитав ее, откровенно говоря, не смог удержаться от того, чтобы не высказать некоторые пояснения (мягко говоря). Ибо волей или неволей многое подается в статье или искаженно, или излишне облегченно. В качестве “компромата” на депутатов А.Черешня и Ваша газета выделяют несколько сюжетов.

Первый сюжет. В статье приводятся какие-то бумаги ФНС, “найденные” (?!) в кабинете В.Б.Исакова с анализом ситуации, сложившейся в Москве 3 октября, очевидно в результате (“кровавой бойни, устроенной ОМОНом по приказу из Кремля вокруг “Останкино”). Правда, непонятно, кто конкретно ее анализирует — владелец кабинета, специалисты-аналитики или кто-то еще? Но суть изложенного “сюжета” в газете, насколько я понял из статьи, заключается в том, чтобы создать у читателя впечатление, что Парламент превратился чуть ли не в филиал ФНС. Возможно, в этом кабинете и обнаружены какие-то бумаги, не имеющие отношения к законопроектной деятельности Российского Парламента. Но ведь можно поставить и другой вопрос: а что бы обнаружил автор статьи в кабинетах депутатов фракций “Демократическая Россия”, “Радикальные демократы”, “Согласие ради прогресса”, давно и справедливо обозначенных “партией войны”? Идеологи именно этих фракций сделали все возможное и даже невозможное, чтобы Ельцин Б.Н. избрал конфронтационные методы взаимодействия с Парламентом, начиная с декабря 1992 года. Но что поделаешь? — в Российском Парламенте были представлены самые разные депутаты, порою стоящие на диаметрально противоположных позициях в вопросах развития страны, по-разному понимающие демократию, часто с позиций своего личного места в системе власти. На моих глазах происходила трансформация этих людей: убежденные демократы эволюционировали в фанатичных автократов-большевизанов, как только приблизились к власти. И, наоборот, бывшие коммунисты — обладатели партийных постов стали рьяными демократами, оказавшись вдали от этой самой власти. Поэтому работать в Парламенте было сложно все прошедшие три года, особенно руководству Верховного Совета — мне всегда приходилось с большими трудностями отсекать крайности — и слева, и справа, опираться на здоровую, центристскую часть парламентариев, всегда составлявших устойчивое большинство и в Верховном Совете, и на Съездах. И не крайности определяли суть работы Парламента, а именно большинство центристского толка, на которое опирался постоянно Председатель Верховного Совета. В статье же делается недобросовестная попытка показать Парламент якобы “красно-коричневым”. Но тогда выходит, что все законодательство трех лет ( а другого в стране нет) тоже “красно-коричневое”. Надеюсь, Вы понимаете абсурдность этого положения?

Второй сюжет. Как бы вскользь, ссылаясь на заявки депутатов, различные документы Комитетов и комиссий Верховного Совета, автор статьи стремится внушить читателям газеты мысль о депутатах-махинаторах. Конечно, среди депутатов (как и среди министров, предпринимателей и т.п.) бывают разные люди. К сожалению, кто-то в обществе всегда бывает нечестен. Но сегодняшняя истина такова: парламентарии, пренебрегшие своими заявлениями и обещаниями в ходе избирательной кампании, а затем ставшие на путь подрыва Парламента, поддержавшие государственный переворот Кремля 21 сентября с.г., получили квартиры, солидные денежные премии, построили дачи, “награждены” высокими (доходными) постами в Правительстве и аппарате Президента-путчиста. А те депутаты, которые твердо отстаивали Конституцию, Закон, наконец, свою собственную честь и право народа на свободу, оставаясь на своих рабочих местах в Доме Советов, — подвергаются травле, остракизму, их вместе с семьями выселяют из квартир, их заносят в “черные списки”. У них, заметим, нет никаких дач, особняков, они уже лишены даже медицинского обслуживания — а ведь многие не молоды, не здоровы, три года работали в изнурительном режиме, в условиях отнюдь не комфортных, под постоянным психологическим давлением Кремля и прессы. Сегодня за российских депутатов некому вступиться. А разве не они защищали реальную демократию и в августе 1991 года, и 21 сентября — 4 октября 1993 года? Не себя. Думаю, недолго придется ждать того времени, когда именно так — правдиво будут оцениваться эти события 21 сентября — 4 октября 1993 года.

Третий сюжет. Автор статьи пространно комментирует документы Комиссии по бюджету, планам, налогам и ценам (и подкомиссии этой же Комиссии ), которую возглавлял А.П.Починок. Автор сам себе задает вопрос, почему эта Комиссия “покровительствовала западным фирмам”, и неожиданно “перекидывает мост” к ... Хасбулатову. Более чем странно (хотя ясно, для чего понадобились эти “странности”, почему бы ему не обратиться к самому А.П.Починку, ныне — заместителю министра финансов России?) Починок — доверенное лицо Кремля, он, кажется, возглавляет “процесс приемки имущества Верховного Совета”. И посты свои Починок, как Вы догадываетесь, получил отнюдь не из-за своей преданности Верховному Совету и Хасбулатову. У Починка А.П. автору статьи и следовало бы выяснить “не дирижировал ли сам Хасбулатов Комиссией, пополняя черную кассу”? И кто дирижировал, если не Хасбулатов? —этот вопрос почему-то не задан. Совершенно напрасно делается общий вывод из этого сюжета, что ответить на этот вопрос невозможно: на этот вопрос исчерпывающе может ответить сам Починок. Другое дело, насколько он будет искренним.

Четвертый сюжет. Автор статьи лукаво философствует (с неуместной ссылкой на Набокова), что, дескать, “подлинную жизнь Верховного Совета, его вождей и пророков не опишет уже никто”. Смею утешить А.Черешню, — опишет. Верховный Совет России, Съезды депутатов оставили глубокий след в современной истории государства Российского, в развитии народовластия, парламентаризма, федерализма, реальной свободы людей, в формировании гражданского общества. И кратковременная эйфория нуворишей, приостановивших демократическую эволюцию страны, никогда не станет препятствием для правдивого анализа деятельности Российского Парламента при всех его очевидных слабостях, ошибках, просчетах, большинство которых, впрочем, привносились в депутатскую среду происками кремлевских спецпровокаторов. Уже есть писанная история первого Российского Парламента, стенограммы I-X Съездов народных депутатов, сессий Верховного Совета, около тысячи нормативных актов, составивших основы законодательства Российской Федерации; была начата подготовка к изданию Свода законов Российской Федерации — разве это можно заменить “президентскими Указами”? Нелепо об этом даже думать. Есть практическая работа Верховного Совета, включая и ту, которая заключалась в неизменной поддержке Ельцина Б.Н. до тех пор, пока он не стал на путь удушения демократии и контрреформ, что, в частности, привело к деградации экономики, беспрецедентному обнищанию людей. Я всегда утверждал, что сила Парламента — в строгом следовании Конституции и Закону. У Парламента нет другого оружия, кроме Закона; Парламент — открытая система, у него нет тайн, секретов. Никаких. На примере Верховного Совета России это как раз и иллюстрировалось с особой выразительностью. По- видимому, такое довольно успешное развитие парламентаризма, демократии, усиления профессионализма депутатов, укрепление авторитета Верховного Совета в обществе, в регионах, стало пугать кремлевских правителей, привыкших к партийно-олигархическим, кулуарным, а порою и заговорщическим методам управления страной и к подавлению оппонентов. У нас же, в Верховном Совете, никогда не было никаких “тайн”, хотя Вы и намекаете на наличие каких-то “тайн”. К примеру, какие-такие “тайны”, связанные с жизнью государства, законодательной, организационной работой можно обнаружить в моей деятельности? — в течение 3-х лет изнурительная 16-часовая работа, часто без воскресного отдыха (о субботах даже не говорю), причем, публичная... Вспомните, как травили меня все эти три года — сперва коммунистическая, а затем — антикоммунистическая печать. И только потому, что я считал своим долгом не примыкать ни к одной политической группе — ни к “левым”, ни к “правым”, стремился всегда находить какую-то линию здравого смысла, общегражданскую идею, ведущую к примирению, всегда ценил профессионализм в работе и порядочность в людях. Правда, многие нечистоплотные люди пользовались моей доверчивостью, делали карьеру, а потом успешно предавали меня. Ладно, если бы предавали только меня — они совершали предательство на глазах изумленного общества, порождая у огромного количества сограждан, особенно у молодежи, неверие во власть, подозрительность к высшим должностным лицам, цинизм. И разве не печально, что такое поведение поощрялось и вознаграждалось Президентом?

Пятый сюжет. В статье как, впрочем, в публикациях других газет, передачах радио (и, видимо, ТВ), — во всяком случае, в тех, которые я читаю и слушаю здесь, в “Лефортово”, читателю и слушателю назойливо, изо дня в день, внушается, скорее — буквально вколачивается в голову мысль, что якобы депутаты в “Белом доме” подняли восстание, мятеж, путч, стреляли и приказывали якобы стрелять в людей. Надо совершенно потерять всякий стыд и совесть, чтобы утверждать эти ложные мысли. Конечно, если руководствоваться известным афоризмом Геббельса: “Чем примитивнее и чудовищнее ложь — тем скорее в нее поверят”, тогда ясна логика той пропаганды, которая обрабатывает миллионы людей. О том, что кремлевское руководство во главе с Ельциным Б.Н. совершило государственный переворот или путч 21 сентября, обнародовав Указ №1400 — известно всему миру. Кто может оспорить этот юридический факт? Это аксиома. Кремлевское руководство ликвидировало принцип разделения властей, уничтожило Парламент, Конституционный суд, сосредоточило в руках уже неконституционного Президента, а если называть вещи своими именами — главаря хунты — абсолютную власть и вернулось практически к былой партийно-олигархической системе диктатуры, но антикоммунистической. Далее, после принятия Верховным Советом, Конституционным судом, Х Чрезвычайным Съездом народных депутатов постановлений об отрешении от должности Президента Ельцин Б.Н. в соответствии с Конституцией государства должен был подчиниться этим решениям. Однако он не подчинился высшей государственной власти страны, каковой является Съезд в соответствии со ст. 104 Конституции, и поднял мятеж среди частей МВД, блокировал в “Белом доме” орган высшей государственной власти; были захвачены Парламентский центр, а также здания на Новом Арбате, 19; содействовал возникновению в стране элементов гражданской войны, что неизбежно должно было привести к кровавой развязке. На этих мятежных частях МВД кровь почти всех погибших — почему Вы об этом не пишете? Почему не пишете, что ни один из руководителей Верховного Совета, даже в экстремальных условиях, не только не призывал к кровавым стычкам, но старался всемерно урегулировать этот трагический кризис мирным путем? И в то же время Вы не можете не знать, что кремлевское руководство с самого начала было настроено поиному — во что бы то ни стало, с применением вооруженной силы разогнать Верховный Совет, Х Съезд, протестующий против произвола и беззакония в Москве, других городах. Нынешние кремлевские руководители совершили не только те преступления, которые вменяются в вину членам ГКЧП, но и более тяжкие (включая те, которые неправомерно предъявлены Председателю Верховного Совета Российской Федерации). Неужели Вам это не ясно? Или лукавите? А что Вы будете говорить после завершения “эпохи Ельцина”? А ведь чтобы понять это, не надо быть юристом, надо быть просто честным человеком. Вся разница между двумя событиями (августом 1991 года и сентябрем-октябрем 1993 года) только в том, что кремлевское руководство в августе 1991 года сделало попытку переворота, а кремлевское руководство 21 сентября — 4 октября 1993 года, хорошо изучив неудачную попытку переворота августа 1991 года, “успешно” его осуществило. С необходимой жестокостью и цинизмом. Обстрел танковыми орудиями здания Парламента в центре города — где Вы видели что-либо аналогичное в современном мире? И теперь Кремль пытается лихорадочно обвинить в чем-то парламентариев, пользуясь своим всевластием. Этому не бывать — ложь никогда не бывает вечной. Даже процессы 30-х годов, ведущиеся втайне, и те стали известны всему миру. Как мне представляется, вам, журналистам, следовало бы проанализировать действия Кремля на всем протяжении 1993 года — как им готовился заговор против Парламента (включая попытку переворота 20 марта), кто его подлинные вдохновители, мотивы (скорее всего боязнь ответственности за провал реформ, жажда к личной, неконтролируемой власти, свойственная партбоссам изначально, проблема коррупции в высшей исполнительской власти). Если этого не сделают объективно отечественные журналисты, аналитики, ученые, это не значит, что никто этого не сделает. Уверен, что в десятках стран мира день и ночь работают сотни людей у компьютеров над анализом событий 21 сентября — 4 октября 1993 года (а не 3-4 октября, как почему-то любят писать и говорить). Так или иначе, все равно будет дан объективный анализ трагедии, постигшей наше Отечество, в результате которой к власти пришла хунта, никому не подконтрольная, антиконституционная, режим которой попирает права человека, а демократическое развитие полностью блокировано. Но надолго ли? Думаю, что нет. Вот над чем следовало бы призадуматься и Вам, а кидать камни в невинных людей, силой и произволом заточенных в тюрьму, — это, конечно, не сложное дело, но вряд ли благодарное.

3 ноября 1993 года. “Лефортово”
Р.И. Хасбулатов

Главному редактору “Известий”

КРЫСИНЫЕ БЕГА ПО-КРЕМЛЕВСКИ

Уважаемый главный редактор!

Прочитал в Вашей газете за 3-4 ноября с.г. статью “Кремлевский пленник” Э.Тополя и А.Гранта, 4 ноября — интерьвью Т.Гдляна. Поскольку в них затрагивается моя деятельность как Председателя Верховного Совета Российской Федерации, счел необходимым высказаться по ряду положений, безосновательно выдвинутых авторами статей и Вашей газетой в части, меня касающейся, а также обратить внимание на явное искажение событий 21 сентября — 4 октября в материале Т.Гдляна.

1. Статья Э.Тополя и А.Гранта, написанная в детективном жанре, как и полагается этому жанру, изобилует эпизодами “бешеных” гонок, погонь, “уходов” на “Мерседесах”, “Чайках” и даже самолетах, подпольными “крышами” ... в Кремле (!), в правительственных резиденциях (“Волынское”), “прорывами” заграницу и т.д. Это меня не особенно заинтересовало, разве только возникает вопрос: причем здесь Российский Парламет и его Председатель? И почему надо было приглашать “Кремлевского пленника” из Канады? Правда, последний сам дает на него ответ — “а я тем временем (уже в Кремле!) полностью разработал план, что нужно делать, чтобы получить материалы на Хасбулатова, Руцкого, Степанкова...” Вдумайтесь: приглашают международного авантюриста, устраивают ему резиденцию в Кремле, с ним созванивается Президент, ему поручается... собирать “компромат” на вице-президента государства, главу Парламента, Генерального прокурора. Но это ведь прямо из практики третьего рейха — можно ли ниже пасть? Вы не усматриваете в этих методах “работы” Кремля унижение для государства, его народа? Не усматриваете позор для высоких должностных лиц, “этим” занимающихся? И разве у нас мало своих специалистов, обязанных заниматься вопросами государственной безопасности? И заодно, отметьте, сколько статей Уголовного кодекса предусматривают ответственность за все эти деяния. С другой стороны, трудно отделаться от мысли, во всех этих описаниях, “текстах”, восклицаниях должностных лиц, их импульсивных действиях иллюстрируется страх Кремля, чрезмерная нервозность, откровенная боязнь. Причем, страх беспричинный. Кстати, я только из Вашей газеты здесь, в “Лефортово”, узнал, что герой статьи “Кремлевский пленник” был привезен в Москву, жил в Кремле и с “приключениями” вернулся в свои заграничные края. Так что этот “секрет Полишинеля”, как Вы называете, был мне не известен. Да и если бы был известен — разве это повод для выступления главы Парламента? Поэтому все ссылки на Председателя Верховного Совета (что он “знал”, “не знал”, “собирается (лся) выступить” и т.д.) имеют ничтожное значение, также как и выводимая в статье зависимость от телевыступлений Калмыкова, Макарова — Вы склонны придавать им неадекватное значение.

2. В те самые времена, о которых авторы говорят: “за тридцать дней до ареста Руцкого и Хасбулатова”, “ за двадцать пять дней до ареста...” и т.д. (с ареста Руцкого и Хасбулатова начинается новое летоисчисление, новая эпоха?!), Верховный Совет и его Председатель были озабочены совершенно иными вопросами: бюджетом, ухудшением социально-экономической обстановки в стране, проблемой новой Конституции, угрозами Президента в адрес Верховного Совета: “август — время артиллерийской подготовки, сентябрь — штурм...” (не тот ли это “штурм”, который начался с Указа Президента 21 сентября и завершился 4 октября?), в том числе призывами Вашей газеты к Президенту быть “решительным”. Так что ни мне, ни кому-либо из других руководителей Верховного Совета не было дела ни до авантюриста- ”пленника” в Кремле, ни до его мнительных хозяев, пугающихся, похоже, своей собственной тени. И еще эта история, кстати, выплеснувшаяся в докладе спецпрокурора Н.И.Макарова на сессии Парламента, а затем на страницы газет и ТВ, вызвала у меня только досаду, поскольку отвлекала общественное внимание от более важных проблем, прежде всего в экономике. Хотя, видимо, в Кремле эта история серьезно обеспокоила, показав камарилью во всем ничтожном “блеске”.

3. Недостойно для Вашей газеты утверждать о каких-то “блоках” ”Руцкой- Хасбулатов” (аналогии: “Троцкистско-бухаринский блок”, “Троцкистско- зиновьевский”, “Бухаринско-рыковский” и т.д.!), вводить в это блок Баранникова, Дунаева и т.д. Я как Председатель Верховного Совета действовал исключительно в рамках Закона и Конституции. Травля вице- президента, затем его незаконное отстранение Президентом (в нарушение Конституции), вызвали негативную реакцию законодателя. Так же прореагировал законодатель и на произвольное увольнение министра безопасности — и здесь личность Баранникова не принималась в расчет. Ряд ведущих федеральных министров, в том числе министр безопасности, назначается и увольняется с согласия Верховного Совета — таково требование Конституции, проводится соответствующее заседание Правительства — этого в данном случае не было сделано. (Вспомните статью в “Известиях” по поводу лишения генеральского звания О.Калугина Советом Министров СССР, когда газета, ссылаясь на несостоявшееся заседание Правительства, утверждала о незаконности лишения этого звания Калугина). Отмечу также, что ни Баранников, ни Дунаев не были какими-то “приближенными” ни в Верховном Совете, ни в его руководстве — наоборот, Баранников часто критиковался в Парламенте по разным вопросам, но все сходились в том, что он хорошо подготовленный в профессиональном отношении работник, сторонник Закона. Скорее всего, именно эта последняя черта характера не устроила в нем Кремль. Зачем же на весь мир распространять неправду?

4.По фонду “Возрождение” написано немало. Известно и то, что его основал и первым президентом был Б.Н.Ельцин. К периоду, когда он возглавлял фонд, как выявила комиссия, относились и основные финансовые нарушения, допущенные им. Я же никогда не имел к фонду никакого отношения. Когда с подачи по ТВ Калмыкова и адвоката Макарова вокруг него разгорелся “сыр-бор”, рассмотрев на заседании Президиума Верховного Совета отчет этого фонда, мы приняли Постановление передать все его документы в прокуратуру России. Так что клеветнически звучит фраза относительно “миллионов долларов, которые с подачи Руцкого и Хасбулатова упорхнули из этого фонда неизвестно куда”. Зачем меня-то впутывать в эти дела? И кто ответит за эту клевету? 5. А как оценить следующее утверждение в статье Вашей газеты: “Есть документ, подписанный Хасбулатовым, по которому он разрешает некоей коммерческой структуре брать 40% своих денежных средств из государственной разморозки...” И далее делается вывод... о взяточничестве. Как же Вам не стыдно так бессовестно клеветать? Причем хитро, коварно: статья написана вреде бы американскими журналистами, они, в свою очередь, ссылаются на “Кремлевского пленника” Якубовского, а Ваша газета как бы и не при чем, не с кого и спросить! А что тогда провокация, ложь, клевета, тем более, что человек, оклеветанный Вашей газетой, в тюрьме и не в состоянии должным образом защищать свою честь? Неужели у Вас нет самого понятия о совести, порядочности? Где же Вы все это оставили? Но давайте разберемся в этом клеветническом утверждении по существу. Как известно, после распада Союза обнаружилось банкротство Внешэкономбанка. Верховный Совет (или Президиум, сейчас уже точно не помню), в конце 1991 года, по представлению Правительства, принял постановление о временном прекращении валютных выплат юридическим и физическим лицам, имеющим счета во Внешэкономбанке. Одновременно регулирование валютных вопросов было поручено Правительству. С того периода ни один валютный счет не был разморожен Верховным Советом — он вообще не рассматривал такого рода управленческие вопросы. Что касается Председателя Верховного Совета — он и не мог единолично рассматривать такого рода вопросы и принимать решения. Правда, позже постоянно приходилось слышать об “исключениях” из этого запрета. Поэтому я неоднократно ставил со второй половины 1992 года перед Правительством вопрос об отмене запрета и об усилении парламентского контроля над валютной частью бюджета, равно как и перед Центральным банком и Внешэкономбанком. Частично “разморозка” была осуществлена Правительством и ЦБ в июне 1993 года в части, касающейся счетов физических лиц. Смею утверждать, что авторы статьи нагло лгут, утверждая, что “Хасбулатов размораживал валютные счета”. Кстати, для выяснения истины, если бы Вы того захотели, Вы могли бы просто созвониться с упомянутыми выше банкирами или позвонить Шохину А.Н., заместителю премьера, ведающему валютными вопросами в Правительстве, — и Вы бы поняли всю абсурдность возводимой на меня клеветы. Но Вы сознательно не захотели выяснить правду. Не она Вам нужна. Неверно и утверждение, что “Центральный Банк подчинялся Верховному Совету, а следовательно, Хасбулатову”. ЦБ был подотчетен Верховному Совету, а не подчинен ему. (Так же, как, впрочем, и Прокуратура). Подотчетность обеспечивала Банку реальную независимость, в том числе и от Верховного Совета; Банк подчинялся только Закону. Банк не был подчинен Верховному Совету (также как и Прокуратура не была подчинена Верховному Совету; правда, теперь она уже подчинена администрации Кремля). И вообще, мне кажется, все эти во множестве появляющиеся в газетах материлы с “компроматом” на Верховный Совет и его руководство по разным сюжетным “завязкам” имеют общую цель — опорочить мое имя в глазах общества, которое, я уверен, анализирует трагические события совсем не так, как хотелось бы кремлевским путчистам, “победившим” законодательную власть и опрокинувшим Конституцию, и газете “Известия”. Да и предъявленные мне здесь, в “Лефортово”, обвинения просто абсурдны — их следует предъявить кремлевским правителям — они заговорщики и путчисты. И Вы это прекрасно знаете. Но лукавите.

5 ноября 1993 г. “Лефортово”
Р.И.Хасбулатов

Газета “Известия”, И.Голембиовскому

“ПРИМИТИВНЫЕ СУЖДЕНИЯ БЫВШЕГО СЛЕДОВАТЕЛЯ”

— так я назвал бы интерьвью Тельмана Гдляна корреспонденту Вашей газеты, опубликованное на днях. Согласен с утверждением Гдляна о том, что “не у всех работников прокуратуры России единственная цель — чтобы торжествовал Закон”. Но здесь мое согласие с Гдляном заканчивается, поскольку далее им делается негодная попытка перевести в одну плоскость ГКЧП августа 1991 года, то есть исполнительную власть в Кремле, и Российский Парламент в сентябре-октябре 1993 года, — поскольку искажаются исходные посылки. А ведь Гдлян — опытный юрист и он прекрасно знает, кто нарушил Конституцию и Закон в августе 1991 года и в сентябре-октябре 1993 года: а) и в первом, и во втором случаях против конституционной законности выступил Кремль, высшая исполнительская власть; б) против кого выступил Кремль? — и в первом (1991г.), и во втором (1993 г.) случаях — против Российского Парламента; в) какова была цель государственного переворота? — и в первом (1991 г.), и во втором (1993 г.) случаях — установление диктатуры, режима партийно-олигархической власти ( в первом случае), режима личной власти (во втором), свертывание демократии, перекладывание ответственности за экономический хаос в стране на Российский Парламент. В чем отличие этих двух переворотов — “путчей” (??) а) Август 1991 г. не был путчистами так тщательно подготовлен, как путч сентября-октября 1993 г., подготовленный и осуществленный Кремлем. Путчу 1993 г. предшествовал заговор (еще 20 марта Президент предпринял неудачную попытку осуществления путча, создав “особый порядок управления страной” — ОПУС, то есть “ГКЧП-2”). б) В августе 1991 г. Кремль ошибочно сделал ставку на армию — поэтому переворот провалился, армия отказалась от “жесткого” воздействия на “Белый дом”; в сентябре-октябре 1993 г. Кремль, зная, что армия не будет стрелять в людей, сделал ударение на МВД — ОМОН. в) В августе 1991 г. Кремль использовал “мягкие”, “либеральные” методы, в сентябре-октябре 1993 г. Кремль использовал предельно жесткие методы расправы с Российским Парламентом, с любыми несогласными. Поэтому в период подготовки к путчу (после созревания заговора) МВД и его ударные части — ОМОН, прошли основательную выучку, штурмовали макеты “Белого дома”, примеривались к гостинице “Москва”, совершали маневры, готовились убивать, избивать, что и было применено во всем омоновском блеске в эти трагические дни, приблизительно с 25 сентября (а не только 3-4 октября). г) В августе 1991 г. Кремль был склонен вести переговоры с Российским Парламентом (пример этого — переговоры Руцкого, Силаева, Хасбулатова с Лукьяновым); в сентябре-октябре 1993 г. Кремль занял позицию “никаких компромиссов” — “сдавайтесь!” Миссия Патриарха использовалась для затягивания времени, с целью “уломать” армию. Были выключены свет, тепло, связь, прекращен доступ людей в здание Парламента, даже врачи не могли пройти к “Белому дому” для оказания помощи больным и раненым. Этого и в помине не было в августе 1991 г. Поэтому не могли быть успешными и попытки Председателя Конституционного суда с его идеей “нулевого варианта” — т.е. вернуть Кремль и Парламент к периоду до 21.09. — отмене Указа № 1400 и соответствующих решений Верховного Совета и X Съезда народных депутатов — Кремль такой подход отвергал начисто, хотя руководство Верховного Совета его поддержало, что может подтвердить Зорькин В.Д. Склонен был поддержать этот подход и Руцкой А.В.

РЕЗЮМЕ: Организатором кровавого государственного переворота сентября-октября 1993 г. явился Кремль. И этот факт, как Каиново пятно, никто и никогда не сотрет с имени и совести нынешних кремлевских правителей. Кажется, один политический деятель высказал мысль: “успешно лгать всему народу можно какое-то время, просто лгать народу можно ограниченное время, но лгать успешно, всем и навсегда — просто невозможно”. Теперь, в конце, позволю вернуться к интервью с Гдляном относительно роли прокуратуры в двух переворотах, осуществленных Кремлем. В первом случае (август 1991 г.) Прокуратура России “сработала” довольно успешно, хотя и не без издержек, во втором случае (сентябрь-октябрь 1993 г.) Прокуратура России стремится виновного сделать жертвой, а жертву — виновным. Из этой затеи ничего не выйдет. И если в газете “Известия” действительно работают честные журналисты, а грубые ошибки, которые часто наблюдаются на ее страницах, может быть, объясняются незнанием фактов или простой безответственностью — не считаете ли Вы своим долгом объективно освещать факты трагедии, постигшей наше государство в результате государственного переворота, осуществленного на основании Указа Б.Н.Ельцина № 1400 от 21 сентября с.г.? Прошу опубликовать мое письмо-отклик в Вашей газете.

Желаю успехов.

5 ноября 1993 г. “Лефортово”
Р.И. Хасбулатов

Румянцеву О.Г.

Дорогой Олег Германович!

Читаю те Ваши статьи, которые попадаются мне в газетах, слушаю нередко и выступления Ваши по радио (или упоминание имени Румянцева). Обратил, в частности, внимание на публикацию Вашу в “Независимой газете” 24.11.93 г. “Конструктивная оппозиция и новая Конституция”. Мне понравился довольно глубокий анализ (скорее, фрагменты анализа) конституционно- правовой ситуации в стране, сложившейся после насильственного свержения конституционной власти, ряд других идей структуризации понятия “справедливости”. В то же время мне представляется, что Вы упрощенно подходите к вопросу об оценке деятельности Верховного Совета, Съездов. По- видимому, даже у самых непредвзятых и объективных политиков сформирован образ Российского Парламента как крепости реакции и консерватизма и считается дурным тоном сказать о нем что-либо лестное. Это — искаженное, неверное представление. Надо решительно менять точку зрения — наш Парламент был вполне нормальный, демократический, думающий законодательный орган. Быстро прогрессирующий. Конкретно в Вашей статье я имею ввиду положение, в котором главной стратегической ошибкой VII Cъезда в декабре 1992 года Вы называете отказ от принятия Конституции, а затем — “затягивание” ее принятия и упущение инициативы с намерением вынести на Съезд только 17 ноября 1993 года. Это — неверно. Съезд, Верховный Совет — Вы знаете это не хуже меня, — являлся очень сложным симбиозом самых разных людей. Многие переменились, изменили своим взглядам (не обязательно имею ввиду плохой смысл, переменились и в лучшую сторону), некоторые устали, некоторые предпочли работу в ведомствах исполнительной власти; демократы стали антидемократами, антидемократы — демократами и т.д. Управлять ими всегда было сложно, а с начала 1993 года эта проблема особенно обострилась. И не только в силу внутренних процессов, происходящих в депутатском корпусе, подвергающегося давлению избирателей, общества, но под мощным влиянием Кремля и Старой площади. Вы не могли не заметить, что уже на VI Съезде народных депутатов РФ нам (и мне, если помните) с огромными трудностями удалось добиться одобрения проекта Конституции в его основных положениях, разработанного Конституционной комиссией и одобренного Президентом. Но на VII Съезде, напомню, позиция Президента уже резко изменилась, был вброшен проект Конституции “Шахрая-Собчака-Алексеева”. Цель была одна — блокировать “проект Конституции Румянцева”. С тех пор Кремль постоянно блокировал проект Конституционной комиссии, “выколачивая” от нас те положения, которые мы видим в том проекте, предложенном народу на 12 декабря. При диаметрально разных подходах к конституционному устройству государства утверждать о “потере стратегической инициативы Верховным Советом” совершенно неуместно, ибо задача принятия нормальной, демократической Конституции в таких условиях и в короткие временные рамки становилась невозможной. Вот в чем заключалась суть проблемы. Кремлю нужна была Конституция, в которой Президент обладал бы диктаторскими полномочиями — разве мы могли согласиться с таким подходом? Никаких компромиссов по этому вопросу не допускалось. Разве было у Президента желание послушать нас, обсудить спорные вопросы, снять противоречия? Что касается плана Верховного Совета вынести на обсуждение проект Конституции 17 ноября, то это смертельно напугало Кремль, и в этом — одна из причин государственного переворота. Ведь на Съезде, далее, предполагался отчет Правительства, обсуждение послания Президента — что им говорить? Поэтому причины государственного переворота надо искать не в Парламенте (не отрицая его ошибок), а в банкротстве Кремля. К примеру, Председатель Верховного Совета РФ — “красно-коричневый?” Вспомните, еще в 1990-1991 гг. какие Законы мне приходилось буквально “пробивать” через Верховный Совет? А ведь в 1992-1993 гг. наш Парламент неверно оценивали как антиреформаторский. Он полностью стал на путь правильного понимания реформ и подчас показывал их лучшее понимание, чем Правительство или Президент. Мы реально видели, что вся система не в состоянии управлять огромной страной в сложных условиях исторического перепутья. Выбор парадигмы развития, философия государства, материальные и нравственные ценности и ориентиры — Вы что нибудь слышали о таких категориях из уст кремлевских предводителей? Интеллектуальная недостаточность, снобизм былых партчиновников в переплетении с бесовщиной и цинизмом нуворишей — на этом государственную политику не построишь. Да и нам (и мне тоже) не давали работать. Вспомните, на протяжении всего текущего года Парламент “взрывали” изнутри —запугиваниями, шантажом, подкупами. Третировали и унижали Парламент, травили Председателя Верховного Совета РФ, оскорбляли и унижали. Вспомните минуты открытия Конституционного совещания. Я удивляюсь не множеству наших ошибок, а тому, как удавалось работать в этих немыслимых условиях; плюс — информационный террор. Сейчас много пишут о том, что якобы противоречия между Верховным Советом РФ и Президентом покоились на почве “реформ собственности”. При всей важности этого вопроса, не в нем суть противоречий. И не в “красно- коричневых”. Мы требовали только одного — дайте ваши проекты Законов, дайте программы приватизации, бюджета и т.д. Практически мы принимали все предлагаемые законопроекты Правительства и порою улучшали их. Противоречия ищут на субъективной основе — Хасбулатов виновен, “он разжигал конфликты, не хотел компромиссов”. Но ведь это же ложь, неправда! Я шел на любой компромисс, за исключением одного — не допускал грубого нарушения Конституции и прав Парламента; терпел оскорбления, брань и унижения для сохранения хрупкого равновесия власти. Вряд ли кто-нибудь другой, думаю, стерпел бы все это, вызывая при этом всю злобу нечестивой пропаганды на себя. Противоречия, к сожалению, сводились к одному простому вопросу — им не нужен был Парламент, пытающийся (всего только пытающийся!) контролировать деятельность исполнительной власти. Не увлекайтесь критикой в адрес своего Парламента, Олег Германович! Он сделал немало в тяжелейших условиях. Это еще оценят. Кремлю не нужен был властный Парламент, самостоятельный, обладающий своим видением проблем и подходом к их решению. Будь Парламент даже золотой — самостоятельный Парламент, сам соблюдающий Конституцию и требующий этого же от других — такой Парламент Президенту был не нужен, его окружению не нужен, чиновникам не нужен. Неужели Вам это не ясно даже сегодня? Вспомните, когда я впервые заговорил о перерождении президентства в диктаторский политический режим? Это было уже ... в январе 1993 года. Всесилие диктатора, генсека — вот что нужно было Кремлю, чего он добивался и чего добился (с помощью “демократических” сил). Теперь несколько соображений о государственном перевороте 21 сентября — 4 октября с.г. Понимаю, насколько ограничены Ваши возможности в опровержении той клеветы, которая ежеминутно извергается по радио и ТВ, со страниц газет на голову бедного гражданина, но хотел бы обратить внимание на ряд моментов.

1. Неправомерно вычленять 3-4 октября, как обособленный факт; Указ от 21 сентября — первопрочина всех бед; об этом мне неоднократно приходилось говорить в те трагические дни. Кровь убитых и раненых — на кремлевском руководстве и его солдатах, приехавших убивать и избивать людей. Прошу Вас объяснить это людям. Только это — правда. Зачем на меня клевещут? Моей вины в этой трагедии нет даже в косвенной форме. От меня требовали, чтобы я сбежал из “Белого дома”, оставил депутатов, уехал за границу, сулили пенсионы, большие должности. Я отказался, поэтому-то я здесь, в “Лефортово”. Но я не ропщу на судьбу.

2. Захват “объектов”, к сожалению, начали сами организаторы путча: 22 и 23 сентября были захвачены Парламентский центр и здание на Н.Арбате, 19 (плохой пример, провоцирующий на ответные действия) ... Убитые выстрелами из здания мэрии. Вот демонстранты и бросились на “штурм”...

3. Еще ночью 3 октября я пришел к выводу, что “захват” мэрии и “поход” на “Останкино” — это спланированная провокация с целью дискредитации Парламента и его руководства. Хочу сказать, что об этих акциях я узнал только после их осуществления. Не верьте клеветническим утверждениям, о якобы моих призывах захватить. У нас был один план, принесший успех в августе 1991 г. —удержать людей вокруг “Белого дома”.

4. Ваша идея о том, что “не пришло время оценить события 21 сентября — 4 октября” кажется мне, не обижайтесь, трусливой, неверной по сути, способствующей укреплению “благородных” мифов “о рыцарских деяниях” обитателей Кремля. Не случайно ее тут же подхватили Рыбкин и К. Не для пользы Отечества. Не для торжества Правды и Справедливости.

5. Трагедия “Белого дома”, убийства людей, расстрел Парламентского дворца — мировое событие XX столетия; расстрел Парламента танками, намерение в ночь на 4 октября нанести ракетно-бомбовый удар — все это требует немедленного расследования; немедленных оценок; возможно, надо бы создать (организовать) Международный общественный трибунал для этих целей. Первый вопрос на первом же заседании Думы — оценка государственного переворота; жестокая, незаконная политическая и физическая расправа с Председателем Верховного Совета, председателем Межпарламентской ассамблеи СНГ, членом руководства Межпарламентского Совета причерноморских стран; А.В. Руцким, и.о. Президента страны. На мой взгляд, это должно быть обязательно, если только там будет хотя бы один честный человек. К сожалению сейчас люди молчат. Я, разумеется, никого не упрекаю, но создается впечатление, что моим коллегам — депутатам — дела нет до их бывшего Председателя Верховного Совета РФ. Искренне желаю победы и стать депутатом, хотя не знаю, что Вы там можете решить. За Думой я не увидел в проекте “Конституции” каких-то серьезных задач и тем более — прав. Все это было бы смешно, если бы не трагическая реальность.

28 ноября. “Лефортово”.

С уважением, Р.И.Хасбулатов

Руслан Хасбулатов,
чл.-кор. РАН,
Председатель Верховного Совета.
К статье “Версия” в “Литературной России” 10.1993 г.
профессора Э.Володина

ВЕЛИКАЯ РОССИЙСКАЯ ТРАГЕДИЯ: ВЕРСИЯ О “ВЕРСИИ”
I.

Статья профессора Э.Володина в “Литературной России” “Версия”, несомненно, привлекает своим глубоким аналитическим подходом к очень сложным и запутанным вопросам, непосредственно касающимся Великой Российской трагедии 21 сентября — 4 октября 1993 г. Трагедия, значение которой, похоже, еще не осмыслено нашим обществом во всей ее масштабности, которое Кремль стремится преуменьшить и в этой задаче основательно преуспел. В то же время хотелось бы отвести некоторые обвинения в адрес Российского Парламента. К сожалению, даже сторонники Верховного Совета панически не решаются сказать что-либо положительное о его деятельности, о его руководителях, обществу прочно вдолбили миф о его якобы ущербности. Не пора ли приступить к моральной реабилитации этого Парламента, приступить к правдивому, объективному анализу его деятельности как первого Парламента, который последовательно стал на путь утверждения верховенства Закона и Конституции, стал реальной законодательной властью, выполняющей роль противовеса в эксплансионизме исполнительной власти, ввел принципы федерализма в государственный строй, стал на путь утверждения демократии и прав человека; и при том, что подвергался травле и террору, высоко поднял авторитет законодательной власти как таковой? Не кажется ли Вам, что при всех своих недостатках работа Верховного Совета РФ, осуществляющаяся на виду у общества, была профессионально выше работы и Правительства, и Президента? Наш Парламент полностью выполнял свои задачи законодателя; он уже снабдил общество основами законодательства по всем отраслям жизни государства, по всем направлениям, он изменил основы общества, подвел законодательную базу под конституционно-демократическое государство и закрепил их соответствующими изменениями в Конституции, которая была на порядок демократичнее той, которую навязали обществу 12 декабря? Один пример, иллюстрирующий законодательную эффективность Верховного Совета РФ: число законопроектов, разрабатываемых и принимаемых по инициативе самого Верховного Совета (два последних года) втрое превышало число тех, которые представлялись Правительством и Президентом, — а должно было быть наоборот. В государствах (практически во всех современных), в которых власть строится по принципу ее разделения (сдержек и противовесов), парламенты — пассивный элемент государственной власти и собственно — политики на каждом этапе развития (например, в периоды пребывания в парламенте данных депутатов, в правительстве —данных членов правительства); правительство — активный элемент власти и государственной политики, поскольку лидеры победившей на выборах партии, получив доверие избирателей, разрабатывают соответствующую политику и обеспечивают ей поддержку и в парламенте, и в обществе. Конечно же, такая конструкция исполнительной власти, при всех своих противоречиях с законодателями, находит с ними необходимый уровень конструктивного взаимодействия, не стремится играть во всесильный царистский режим или выйти из-под контроля в тех сферах деятельности, в которых этот контроль законодателя предусмотрен Конституцией и законами. Это, как правило, бюджетная сфера, внешняя политика, армия, деятельность спецслужб, высшие кадры государственного управления. Правительство, несущее главную ответственность за выбор парадигмы политики — и внешней, и внутренней — конечно же, стремится к тому, чтобы в предлагаемых парламентам законопроектах, программах, декларациях и т.д., подвести прочную нормативную базу, во-первых, для осуществления своей политики; во-вторых, получая, ее одобрение со стороны парламентариев, во всех демократических странах считающихся единственными полномочными представителями народа, легитимность которых никогда не ставится под сомнение, пока парламенты не распускаются в соответствии с действующим законодательством или прецедентным правом. И если парламентарии по каким-то причинам отвергают основополагающие для правительственной политики законопроекты, вокруг них действительно развертываются целые “сражения” (но без расстрелов людей, избиения депутатов, обстрела парламентов танками) — выступают президенты, премьеры, ведущие политические деятели, убеждают, разъясняют и, в конечном счете, достигают компромиссного результата. Вспомните, один из важнейших законопроектов новой администрации Клинтона (в сфере налоговой политики) прошел большинством в один голос — и как он благодарил конгрессменов! К сожалению, в нашем политическом истеблишменте все еще нет понимания сущностного, внутреннего содержания демократии. Когда в Верховном Совете звучала, порою, безобидная критика Президента и Правительства, наша “демократическая пресса” поднимала шум: “Как они смеют критиковать Демократа № 1!” Автократическое сознание, подхалимаж в наибольшей мере, по-видимому, навсегда связаны с большинством нынешнего журналистского корпуса, прочно усвоившего наиболее худшие черты коммунистической журналистики, причем, в отличие от последней, ради объективности скажем, профессионально подготовленной, — нынешняя журналистика интеллектуально и теоретически совершенно не подготовлена к анализу (объективному) сложных процессов. Отсюда — повышенная опасность от нее обществу, поскольку СМИ навязывают свои некомпетентные стереотипы, развращая людей и распространяя неверные толкования в обществе. Никакой программы, к примеру, в области экономической политики у нас не было и нет с августа 1991 года, когда перестало работать правительство Силаева. Те “материалы”, которые представляли на Верховный Совет РФ Гайдар, Черномырдин, трудно назвать “программами”. Поэтому они так и не сумели представить и пакет законопроектов под свой курс — не было и нет до сегодняшнего дня этого самого курса. Отсюда и печальный роезультат предлагаемых (по наименованию) законопроектов: “от потолка” планируя их разработку, Правительство и Президент так и не дали нам практически ни одного законопроекта, являющегося базовым для реформы, о которой так много говорилось. Время от времени Верховный Совет РФ получал плохо разработанные законопроекты и постановления, часто — по второстепенным вопросам. Даже бюджет нам приходилось самим, с помощью специалистов контрольно-бюджетного Комитета, “доводить до кондиции”, чтобы не стыдно было его публиковать, хотя и считается, что Б.Федоров — большой специалист по этой части. В то же время Президент и Правительство, как в “старые, добрые времена”, пытались заменить силу Закона, авторитет Закона Указами Президента. Между прочим, эта практика для многих стран осталась позади еще в XVII веке. Наша теоретическая мысль не подметила, что общая мировая тенденция, свойственная всем современным государствам, заключается в укреплении авторитета Закона, иного решения законодателя как представительной власти, действующей от имени народа. Стало быть, речь идет и о возвышении роли законодательной власти в регулировании жизни общества вообще, о соответствующем сужении значения нормативных актов исполнительной власти, если они не одобрены законодателями. Это — общая, генеральная тенденция к развитию демократического начала в целом, свойственная современной цивилизации, когда неуклонно укрепляется представительный характер государства; укрепляется также контрольная функция законодательной власти над властью исполнительной — такова универсальная мировая тенденция. Однако как любая всемирная тенденция, она действует отнюдь не прямолинейно, зависит от множества факторов: устойчивость системы сдержек и противовесов, их зрелость и традиции, социально-экономическое состояние общества, общий уровень развития гражданского общества, величина и влияние средних классов, плебса, контроль над распределительными механизмами и т.д. В России (как и во всех странах Евразии) демократические традиции власти были прерваны задолго до Октября 1917 года. Они стали вновь возрождаться со второй половины 80-х годов, но вместе с ними появились и тенденции разрушения. В своем сплетении демократические и разрушительные процессы ускорились после лета 1987 года и вплоть до распада Союза в декабре 1991 года. С конца 1991 года — начала 1992 года, на мой взгляд, наступил новый этап — этап (кратковременный) формирования диктаторского режима на антикоммунистической социально-идеологической платформе. Именно с таких позиций и следует рассматривать государственный переворот 21 сентября — 4 октября 1993 г.

II.

Вернемся, однако, к суждениям профессора Володина, взгляды которого я искренне уважаю, хотя с некоторыми суждениями не могу согласиться. Э.Володин пишет, что Верховный Совет РФ не учел предостережения специалистов, предупреждавших о грядущем перевороте, готовившемся Кремлем. Верховный Совет РФ раньше, чем кто-либо другой, пришел к выводу и точно фиксировал все детали заговора против Конституции, начиная уже после VI Съезда народных депутатов. Первая такая попытка со стороны Ельцина была осуществлена уже на VII Съезде, когда Ельцин планировал сорвать кворум Съезда, а затем объявить о роспуске Съезда. Вторая попытка, как известно, была предпринята 20 марта — Съезд и Верховный Совет РФ, вместе с Конституционным судом и Генеральным прокурором сорвали эту попытку. Затем началась подготовка к третьему заговору (перевороту) — ударение делалось на подкуп, шантаж и переманивание части депутатов и руководства Верховного Совета РФ, (к примеру, Рябов), травлю Верховного Совета, обвинению его в антиреформаторстве и блокировании принятия Конституции (отсюда — Конституционное совещание), подкуп региональных элит, заигрывание с силовыми министрами, обработка мирового общественного мнения. Все это немедленно разгадывалось руководством Верховного Совета РФ и предпринимались те ответные меры, которые вписывались в рамки Закона: назначались парламентские комиссии для изучения, обсуждалось на сессиях Верховного Совета, делались заявления, выступления, предупреждения, запросы. Ситуация обсуждалась на совещаниях председателей Советов субъектов Федерации; так, в начале сентября состоялось совещание представителей Советов всех уровней (1,5 тысячи человек), на котором Председатель Верховного Совета РФ прямо указал на заговор с целью свержения представительной власти и мотивы этих заговорщических планов —неспособность исполнительной власти управлять страной. “Советы несовместимы с демократией”, — было сказано Президентом на открытии Конституционного совещания, на котором был лишен слова Председатель Верховного Совета РФ. “Август — артподготовка, сентябрь — штурм”, — было сказано им в начале августа. Перед грозной опасностью свержения конституционной власти Верховный Совет отменил свои летние каникулы и работал весь июль-август, непрерывно предупреждая общество о надвигающейся опасности переворота. Конфронтационные методы воздействия на общество стали практикой Кремля. Общество безмолвствовало. За 3 дня до переворота, 18 сентября, в Москве проходило Всероссийское совещание Советов всех уровней — я прямо предупредил общество о грядущей диктатуре. Что же еще? Парламент — это не Правительство. Сила Парламента — в уважении к Закону, поддержка общества. У Парламента нет “своих” войск, охранных отрядов, службы безопасности. Вся его “армия” — это около 200 милиционеров, охраняющих 24 подъезда здания Парламента, парламентских служб на Новом Арбате, 19 и Парламентского центра на Цветном бульваре. И те входят в общую систему МВД. Почему общество не отреагировало на эти приготовления? На наши предостережения? — вот что следует исследовать, изучить. Социально- экономическая безысходность, — взаимная дискредитация Верховного Совета и исполнительной власти, соответственно, ощущение у гражданина своего отчуждения от них, безразличие к их судьбам? Потеря веры в авторитет Конституции, подвергающейся психологическому террору со стороны суперрадикалов — демократов, внушение всем ее явной ущербности? По- видимому, все это и многое другое создавало вакуум вокруг законодателя. Но ведь все это видело общество, его наиболее образованные составные части — интеллигенция ( ученые, инженеры, писатели, художники, учителя и т.д.) — где был их голос? Тем более, когда непосредственно травили их представителя — профессора, члена-корреспондента Российской Академии наук? Где выступления, заявления, протесты групп ученых, представителей интеллигенции? Где их предупреждения зарвавшейся исполнительной власти о недопустимости применения неконституционных методов управления обществом? А эти бесконечные рассуждения о “конфронтации” двух властей искусственно создали образ “несговорчивого” Верховного Совета РФ. На деле ведь все было иначе — Верховный Совет подвергался травле — и больше ничего. Ни о какой его “конфронтации” и речи не было. Ельцин действовал не как Президент, а как лидер радикальной внепарламентской оппозиции, цель которой —сокрушить государство и сбросить Парламент. Как Гитлер — до прихода к власти. И вскоре после прихода к власти. Президент и Правительство не желали иметь Верховный Совет РФ — ни плохой, ни хороший — он им был не нужен вообще вместе с Конституцией. По проекту Конституции они также не хотели никаких компромиссов — им была нужна та Конституция, которую они “протащили” 12 декабря, и общество ее “проглотило”. Зная всю ее ущербность, оно примирилось даже с явными нарушениями при ее “принятии” — за нее подано менее 20% голосов.(Я это подсчитал здесь, в камере “Лефортово”, оперируя цифровыми материалами, взятыми из газет. Вы можете сделать то же самое. Получите такой же результат, какой получил я.) Вот и все “компромиссы”, на которые они “соглашались”. То есть — “соглашайтесь с тем, что Вам говорят” — вот и все. Общество же делало вид, что, дескать, Верховный Совет РФ поступает “опрометчиво”, не находит “правильных” решений, ему “не хватает “политической воли”, “политической мудрости” и т.д. Так само наше общество отдало вполне нормальную, вполне демократическую Конституцию (при всех ее несовершенствах) и вполне работающий, научившийся профессионально и добросовестно выполнять долг законодателя Российский Парламент, Верховный Совет России на растерзание диктатору, органически неспособному мирно и неконфликтно работать в режиме разделения властей, не подчиняя их своей единоличной власти (охлократии).

III.

Я утверждаю, что мы имели “вполне нормальный Верховный Совет РФ”, хотя в его недрах развивались отнюдь не “нормальные” процессы, способствовавшие укреплению агрессивности Кремля. Многие комиссии палат и Комитеты Верховного Совета РФ, которым по закону надлежало контролировать деятельность важных министерств исполнительной власти, изменили своему долгу парламентариев и стали на путь борьбы с самим Верховным Советом, подрывали его изнутри, разлагающе действуя на коллег. Комитеты по безопасности и обороне, законности и правопорядку, международным делам, бюджету, налогам и ценам, правам человека, которыми руководили Степашин С.В., Аслаханов А.А., Амбарцумов Е.К., Ковалев С.А., Починок А.П. — давно превратили свои Комитеты в “продолжение” соответствующих министерств — о каком “контроле” над ними могла идти речь? Бюджетная Комиссия Починка А.П., Комиссия по межреспубликанским отношениям Подопригоры В.Н., по правам человека — Комитет Ковалева С.А. — здесь разрабатывались даже планы откровенного развала Верховного Совета РФ и борьбы с его Председателем, здесь собирались и множились склоки, интриги, сплетни — все это насаждалось в структуры Верховного Совета РФ, распространялось блудливыми СМИ по всей Руси Великой и по всему миру. Напуганное огромным давлением Кремля и СМИ, большинство депутатов, даже по инициативе Председателя Верховного Совета РФ, не решалось заменить этих бездарных, но склочных “деятелей”, отчасти объясняя мою их критику “субъективизмом”. Так что стоит удивляться тому, как в таких условиях удавалось работать, и, заметим, неплохо работать Верховному Совету. А не тому, что он не работал лучше. Государственный переворот готовился почти открыто и, как знаете, о нем сам Президент время от времени объявлял громогласно, как бы проверяя реакцию общества (“разогнать Съезд”). С конца 1992 года уже осуществлялся процесс формирования “параллельного парламента” — Конституционного совещания. Было сказано: “август — артподготовка, сентябрь — штурм” и т.д. И что же общество? Оно трусливо молчало. Суть нашей трагедии в том, что общество примирилось с мыслью о государственном перевороте. Поэтому и Конституция (вполне демократическая, несомненно, более прогрессивная, чем навязанная 12 декабря 1993 г.), и Верховный Совет, и вице-президент, и Конституционный суд, ставшие на защиту Конституции и Демократии, стали заложниками не просто мятежного Президента и группы окружавших его авантюристов, а заложниками общества, молчаливо санкционировавшего этот переворот и последующую жестокую расправу с защитниками Конституции. В истории, как известно, многие события повторяются удивительным образом. Вспомните, как даже орлеанисты и легитимисты, как это не удивительно, своим молчаливым одобрением ускорили в 1852 году государственный переворот во Франции (в пользу Империи), отказались от движения в поддержку Генриха V. Возможно поэтому (учитывая свою причастность к расправе над нами), общественное мнение столь инертно в своих требованиях к Кремлю освободить политзаключенных “Лефортово”.

IV.

В данном письме я не хотел бы затрагивать (или развивать) положения “технологии” кремлевского заговора, его осуществления, объяснять элементы тактики Х Съезда народных депутатов (ибо все, что делалось нами, вытекало из его решений как высшего органа государственной власти, ст.104 Конституции РФ), поскольку это просто невозможно. Но тем не менее, не могу не затронуть ряд “сюжетных линий”, разрабатываемых в статье Э.Володина, а также хочу отметить мое понимание некоторых вопросов в его статье. К примеру, Володин часто использует понятие “оппозиция”, “Верховный Совет” как идентизмы. Это по сути неверно. Верховный Совет РФ никогда не был “оппозицией” ни Президенту, ни Правительству (зато значительная часть депутатов — и “слева”, и “справа” была в оппозиции к Председателю Верховного Совета РФ). Как я уже ранее писал, что именно Ельцин действовал как лидер радикальной внепарламентской оппозиции, по- большевистски требуя разогнать Парламент и разрушить государство. Но Верховный Совет не был и не мог быть оппозицией Президенту и Правительству. Верховный Совет и его Председатель были творческим, конструктивным оппонентом исполнительной власти и более последовательным сторонником демократических и рыночных реформ, чем Президент и Правительство. Многие депутаты, сотрудники аппарата Верховного Совета были прекрасно профессионально и политически подготовлены для осмысления тех гигантских изменений, которые происходили на всех обширных пространствах Евразии. Они и стремились обеспечить такое реформирование России, которое обеспечивало бы более или менее плавное ее вхождение в новое геополитическое качество. И в этом плане эти достойные люди были мне хорошими помощниками, они хорошо понимали такие устремления Председателя. Что же касается официальной “оппозиции Президенту”, она носила внепарламентский характер, не имела связей с руководством Верховного Совета РФ и не могла влиять на принимаемые Верховным Советом решения в направлении отката от его курса. Кстати, курс на реформы, более или менее последовательно, с 1990 года проводился именно Верховным Советом, а не Президентом и не Правительством, для которых была свойственна импровизация, попытки реагировать на происшедшие события. Они начисто отрицали такие инструменты управления государством, как план и прогноз, ставшие нормативными в современном мире. О двух политических линиях: о линии Парламента и линии Президента — я докладывал на VII Съезде народных депутатов в декабре 1992 года. Затруднения же в деятельности Верховного Совета были связаны с тем обстоятельством, что со второй половины 1992 года “демократы”-депутаты переходили на работу в систему исполнительной власти, показывая свою неспособность работать в системе парламентской демократии и одновременно усиливая давление на Президента для расправы с Парламентом.

Самый сложный вопрос для Истории — это тактика Х Съезда, Верховного Совета в период 21 сентября — 4 октября. Здесь очень много можно говорить об ошибках, заблуждениях, “политическом безволии”, “вялости руководства” и т.д. (Тем более, если это “руководство” брошено в тюрьму, а некоторые члены этого “руководства” умолкли). Все зависит от точки измерения. Если стать на позиции “борьбы за власть”, как таковую, исходя из тезиса “победителя — не судят”, “для достижения власти — все средства хороши” (т.е. ельцинский подход), тогда можно и обвинить, и упрекать бесконечно и меня, и моих единомышленников в “безволии” и в “инертности”, в отсутствии “гибкости, масштабности”, “оторванности от общества” и т.д. Но для меня — и в августе 1991 года, и сентябре 1993 года — “измерителем” была такая “незначительная вещь” — Конституция, Закон, процедуры, предписанные Законом. Для меня они не были химерой. Я слишком хорошо знал цену, которую заплатил наш народ за идеологические решения, заменяющие Закон, поэтому и в трагические дни переворота не считал для себя возможным использовать какие-либо иные (“революционные”!) инструменты для защиты Закона, чем сам Закон. Поэтому всякие “захваты” (штаба СНГ, мэрии, “Останкино” и др.), во всяком случае, в руководстве Верховного Совета, отвергались. Однако, когда я стал перед фактом случившегося, тем более, когда неверно был информирован об их бескровном захвате — вернее даже сказать, об установлении контроля над ними, — счел нужным не критиковать (нужна была моральная поддержка людей), а одобрить, полагая, что противостояние (вооруженное) завершено. И одновременно призвать всех участников конфликта к примирению, гражданскому миру. Можно задать и другой вопрос: а много ли знает мировая история случаев, когда сопротивление государственному перевороту длилось бы две недели? Это ведь уникальное явление! И разве это не лучшее доказательство того, что у защитников Конституции с “политической волей” было все в порядке. Но суть проблемы в том, что эта политическая воля была направлена не на то, чтобы “победить любой ценой”, а на то, чтобы “отстоять Конституцию и Закон законными средствами”. Уверяю Вас, в той обстановке это была очень сложная задача. И Верховный Совет, и Х Съезд депутатов, и Конституционный суд со своими задачами справились, как мне представляется, вполне успешно. Другой вопрос — как действовала высшая исполнительная власть, легитимизированная Х Съездом на основе Конституции и Законов РФ? Я лично не считаю для себя возможным сейчас анализировать эти аспекты; поскольку эпицентром обсуждений (и осуждений) выступает Парламент — моя задача заключается в том, чтобы показать всю вздорность большинства обвинений, возводимых на него. И разумеется на меня как на Председателя Верховного Совета РФ — первого полноценного Парламента Российской Федерации в ХХ столетии. И практически — первого главы этого Парламента, действующего на базе принципа разделения властей (Ельцин перестал быть главой Парламента со времени утверждения в Конституции этого принципа, поскольку сразу же был избран Президентом — именно в соответствии с этим принципом). Абстрагируясь (в определенной мере) от действий высшей исполнительной власти — и.о.Президента, силовых министров, я менее всего стремлюсь к обозначению их ошибок, я ставлю прежде всего задачу показать действия законодателя, лишенного Конституцией права на непосредственные исполнительные действия и свято выполнившего требования Закона даже ценой своей гибели. Может быть, не все парламентарии это осознавали, но те, кто руководил Парламентом, это не только понимали, но и исходили из своей ответственности перед Историей и предпочитали поражение от безусловного следования Закону победе, которая могла быть достигнута тактикой революционной целесообразности. Также мне трудно анализировать действия внепарламентской оппозиции, действия “улицы”, в которой неизбежно обозначились (и должны были обозначиться!) автономные центры принятия решений. К примеру, огромный массив людей, прорвав омоновские заслоны около 15 часов 3 октября, двинулся на захват мэрии; установив над ней контроль в течение 4-5 минут, организованно, по команде — часть двинулась колонной к “Останкино” и только меньшая часть к Дому Советов (перед ними- то я и выступал). Управлять такими людьми для законодателя — было практически немыслимо. Здесь возникает множество вопросов, так или иначе упирающихся в проблему “третьей силы”, действие которой очевидны: провокация с целью завершить государственный переворот пролитием “большой крови”. При этом, очевидно, ставилась двуединая задача: во-первых, дискредитировать законодателя и его выигрышную позицию защитника права, возложив ответственность за пролитие крови на него; во-вторых, напугать общество, в прямом смысле слова, затерроризировать его внезапно расширившейся карательной функцией государства, оказавшегося в плену полутеррористического режима Кремля. Собственно, повторно использовался метод, впервые примененный вскоре после референдума 25 апреля — при кровавой расправе над первомайскими демонстрантами. Тогда Парламент жестко вступился за право народа на демонстрации, осудил зачинщиков расправы, снял с работы министра Ерина, но опять вопреки Конституции Президент не подчинился решению Верховного Совета РФ. А мэр Лужков, “оскорбленный”, подал в суд на Председателя Верховного Совета. Как прореагировало общество на эти акции? — Да никак! Даже сейчас, в “Лефортово”, как сказал мне адвокат Фомичев, меня вызывают в суд по иску Лужкова — знает ли об этом общество, свободу которого на демонстрации я защищал? Так что же, я напрасно защищал эту самую свободу? Может быть, людям она не нужна? Им надо ЧП — наподобие введенного после того, как Парламент расстреляли, а меня бросили в тюрьму. ...Тем самым, общество показало свою неготовность защищать закон и порядок, правовой подход к разрешению любых общественных конфликтов; безразличие к сползанию политического режима к авторитаризму под надуманными предлогами “сильной исполнительной власти”. Разве может быть “сильной” исполнительная власть, если она не в состоянии обеспечить хлебом насущным своих подданных? Если не может бороться с преступностью и гарантировать безопасность граждан? Не может лечить больных и дать кров обездоленным? И разве эти плутократические рассуждения о “сильной руке” не известны нашим интеллектуалам со времен Аристотеля? Неизменно сопровождающихся установлением жесточайшей диктатуры? (Никколо Макиавелли сильно раздвинул горизонты понимания этих циничных идей). Но нынешние идеологи-ельцинисты далеко превзошли “бедного Никколо” (по Вольтеру). Классики, однако, признавали какие-то нравственные, этические границы действия правителей, нынешние правители отличаются абсолютным отрицанием каких-либо моральных норм в своих действиях. Это, похоже, правило для современных “демократических” лидеров, вылупившихся из теоретической эклектики и практической деятельности КПСС. А какова была персональная реакция тех громкоголосых лидеров общественного мнения, которые, не переставая, говорили “от имени и по поручению”: предпринимателей, деятелей науки и культуры, ближнего и дальнего зарубежья, средних классов, рабочих и крестьянства, инженеров и изобретателей и т.п. и т.д.? Мне даже кажется, что многие из них хотели устранения Парламента с одной довольно меркантильной целью — занять место парламентария, — какие там интересы народа, проблема государственного авторитета и т.д. Не поэтому ли так тщательно уходили они в своих предвыборных баталиях от “острых” вопросов? — не дай бог “рассердить” Хозяина (которого признали вопреки Закону, Праву).

VI.

Не могу согласиться с утверждением Э.Володина о том, что в “эти драматические дни состоялся верхушечный переворот”, но вторая часть мысли в этом предложении верна: “потому, что социальные силы массы не были приведены в движение”. Правильно. Но почему их “не привели в движение”? И кто должен был их “привести” в движение — я? Но я выступал в июне- сентябре 1993 года с предупреждением о заговоре и возможном перевороте больше, чем Ленин перед Октябрем! Знаете ли вы, что директора заводов в Москве, которые обливали слезами кабинеты Российского Парламента с жалобами на Правительство и Президента вплоть до 21 сентября 1993 г., закрыли заводские ворота и на пушечный выстрел не подпускали парламентариев, депутатов Моссовета, райсоветов, представителей партий и т.д.? Директора не хотели рисковать, многие влиятельные люди думали только о своей карьере, профсоюзы забыли, что они профсоюзы, лидеры общественного мнения испугались, запрятались кто куда и т.д. Совет Федерации, имея на руках абсолютно все выигрышные карты, не захотел эффективно вмешаться в ход событий. Все это разве не доказывает, что общество само отдало на растерзание свой Парламент, который, действуя в условиях отсутствия полноценных демократических традиций, многочисленных партий, опирающихся на поддержку социальных страт, являлся единственной гарантией сохранения демократии в стране? Поэтому государственный переворот следует изначально считать направленным против демократии и для возрождения новой диктатуры охлократии, какой бы либеральный окрас она не имела внешне. И разве последующие референдум и выборы в Думу не показали именно эти цели, нашедшие завершение в псевдоконституционном их закреплении? Говорить надо о фундаментальном, масштабном, тотальном характере антиконституционного переворота, поставившего на грань гибели огромное государство. Его последствия будут отражаться еще долго. И не все негативные последствия видимы сегодня. О некоторых из них я даже не решаютсь писать. И не потому, что сижу в тюрьме. Говорить о “верхушечности переворота”, по крайней мере наивно. Посредством переворота ликвидирована самая сложная, с трудом формирующаяся ветвь власти — представительная в масштабе всего государства. В этом смысле переворот 21 сентября — 4 октября уникален в истории государственных переворотов ХIХ-ХХ столетий. И ликвидирована не “советская власть”, а подлинно народная власть, представительная власть народа, повторяю, формирующаяся, преодолевая трудные противоречия. Подлинно — представительная власть. Тоталитаризм стал носить не просто “верхушечный” характер, на уровне федеральной власти (как обычно бывает при переворотах — один режим заменялся другим), а тотальный характер, когда государство становится качественно иным — государственная бюрократия, сплетаясь с частными и легальными элементами, сращиваясь с ними, вдруг обнаруживает, что она является единственной политической силой — в законодательной, и исполнительной, и судебной. Кстати, слово “депутат” стало ругательным, аналогичным тому, как ранее говорили, к примеру, “диссидент”. Может быть, прав Ю.Карякин, воскликнув: “Россия, ты одурела!” (правда, он сказал это только потому, что Россия не посчиталась с его, карякинским, мнением и не отдала 100% голосов при выборах Думы ельцинистам-гайдаровцам). Но чтобы так “одуреть”, надо ведь воспитать, подготовить общество — почему же духовные лидеры общества мирятся с тем, как разлагают это общество? И наиболее мощный, показательный урок для развращающего “воспитания” — это отношение к перевороту 21 сентября — 4 октября, расстрелу Парламента, произволу по отношению к его лидерам. Моральность каждого человека, политика, несомненно, проверяется ныне через его отношение к этим трагическим событиям. Может быть, такая констатация покажется кому-то излишне жесткой, но это так, — давайте говорить откровенно. И чьи бы ни были попытки “отложить” осмысление трагедии 21 сентября — 4 октября на “суд истории” (Рыбкин и Ко), какими бы побуждениями они ни диктовались, в их основе — лукавство, трусость, коллаборационизм. Думаю, многие претенденты в Думу проиграли из-за этого, несмотря на всю колоссальной силы пропаганду, ложно интерпретирующую эти события. Люди поддержали бы тех, кто решительно осудил заговорщиков из Кремля (Ельцина-Черномырдина) и карателей Ерина-Грачева.

VII.

Теоретикам, на мой взгляд, следовало бы обратить внимание на низкий методологический уровень анализа процессов в политической жизни государства вообще. Так, взахлеб, с утра до вечера по радио выступают какие- то “ученые”-юристы, политологи, утверждая о “качественно новой конституции” с точки зрения разделения властей, прав человека, конца всевластия советов. Ни одно из этих утверждений не верно: принцип разделения властей действовал в Конституции РФ с 1991 года, когда были введены существенные поправки и новые разделы — о Президенте и Конституционном суде; права человека также были инкорпорированы в Конституцию в полном объеме — так, как они сформулированы в Международном Пакте о правах человека; осуществлялся процесс муниципализации Советов — из них было выделено ядро исполнительной власти и специально введены статьи в Конституцию о главах администраций. Сами же Советы после исчезновения парткомов претерпели качественные изменения и в полном объеме выполняли функции реальной представительной власти. Причем все это находилось в интенсивном движении, совершенствовании. Мы придали импульсы изучению практики земских советов... Со стороны населения к Советам не было не только отчуждения, но наоборот, их авторитет возрастал. К тому же, за редким исключением, в областях и краях отношение между Советами и главами администраций были вполне нормальными. Ликвидация Советов — это акт политической мести со стороны тех, кто хотел бы переписать историю государства заново, и свидетельство тотальности государственного переворота с целью формирования бюрократического государства, имеющего жестко выраженные идеологические основы на базе антикоммунизма. При этом формируется политический режим с непропорционально развитыми репрессивными, карательными функциями, — нечто вроде бериевщины- ежовщины. Наше население (не только России, но и других новых государств), не являясь особым приверженцем коммунистических идей, в то же время отторгает антикоммунизм. Тем более, если он навязывается бывшими рьяными функционерами компартии (речь идет не только об одном Ельцине, но и — Черномырдине, Гайдаре, Федорове, Филатове, Полторанине и многих других “лидеров демократии”) — все они успешно делали свою карьеру через Старую площадь или при ее мощной поддержде; они готовы служить любой власти, если последняя назовет их “нашими”, назависимо от идеологии этой власти. И такая персонификация антикоммунизма вызывает у людей скорее брезгливость, чем солидарность. Антикоммунизм в России —бесперспективное дело. И слава Богу! Здесь возникает сложная проблема для точного анализа — к сожалению, исследователи не обращают внимания на то обстоятельство, что узкий круг антикоммунистов (первоначально сгруппировавшихся вокруг некоторых бывших “правозащитников”), сумел придать антикоммунистический характер всей деятельности Президента и Правительства, втянул в антикоммунизм влиятельных людей общества. Государственный переворот 21 сентября — 4 октября закрепил антикоммунистическое направление развития неототалитарного режима. Потому он разогнал всю систему представительной власти, отражающей реальную волю людей, построенную на принципах народовластия (то есть подлинной демократии), по своей природе отторгающей антикоммунизм как разновидность диктатуры. Простому человеку без излишних умствований ясно, что антикоммунистическая диктатура мало чем отличается от диктатуры коммунистической или любой иной — диктатура есть диктатура. И она во всех случаях противостоит личности, его свободе, его правам и достоинству. Везде на первый план выходит полицейско-милицейская дубинка, солдатский или омоновский сапог, удар прикладом по ребрам. Это вы видели сами.

Особый вопрос, затронутый в статье — вопрос о “третьей силе”, провокационном факторе, непосредственно связанном с “взятием” мэрии и расстрелом людей вокруг “Останкино”. О наличии этого фактора мне совершенно ясно стало уже к ночи 3 октября. Его следует основательно изучить, хотя еще в первые дни после начала государственного переворота я неоднократно говорил на пресс-конференциях о возможности провокаций со стороны Кремля; о том, что организаторы переворота постараются довести “дело” до кровавых событий и взвалить ответственность на защитников Конституции, Закона и Демократии. Что и случилось. Обществу же никто не помогает разобраться в истинном положении дел — все рассуждают “о конфронтации”, — “об ошибках руководства “Белого дома” и т.д., не понимая, что конфронтация навязывалась Кремлем, ибо она выступала единственной питательной средой его выживания. Сотрудничество, взаимодействие были неприемлемы Кремлем органически. Это все еще не понятно не только населению, но и наиболее подготовленной части интеллегенции, ученым- политологам, теоретикам. А некоторые делают вид, что не понимают — так легче вести кухонные разговоры, осуждая и “тех” и “этих”. И гордясь своей собственной — кухонной — смелостью, осуждать “все”, кроме своей собственной трусости.

Благодарю газету “Литературная Россия” за мужество. Знаю, как трудно вам публиковать объективные, правдивые статьи о событиях 21 сентября — 4 октября 1993 года, о Великой Российской трагедии. Еще раз признателен профессору Э.Володину.

28 декабря 1993 г. “Лефортово”
Р.И.Хасбулатов

Письмо из "Лефортово" Р. Абдулатипову

“НЕ СУЕТИТЕСЬ, ДРУЖОК, НЕ СУЕТИТЕСЬ!”

Уважаемый Рамазан Гаджимурадович! В ряде статей и интервью для газет, которые я имею возможность читать здесь, в "Лефортово", Вы пытаетесь предстать перед читателями как “рыцарь без страха и упрека”, чуть ли не единственным человеком из руководящего звена Верховного Совета — приверженцем мирного диалога с Кремлем в дни великой Российской трагедии 21 сентября — 4 октября 1993 г.

Не вижу в том плохого, когда тот или иной политик стремится к тому, чтобы о нем думали лучше, чем он есть на самом деле. Но для этого вовсе не обязательно бросать тень на других — своих бывших коллег, пытаясь изобразить себя великим умником, а их — явно ущербными. В упомянутых беседах, изложенных газетами, Вы почему-то довольно навязчиво приводите мое имя в контексте позиции, противоположной Вашей, разумеется, единственно правильной, как вы ее излагаете. Читателю внушается: “Хасбулатов был радикалом, конфронтьером, отвергал мирные переговоры, развязал вооруженный конфликт, чуть ли не из автомата хотел стрелять...” А если такого рода Ваши измышления дополняет Ваш же новый шеф С.Шахрай, утверждая, что “оружие первым применил не Президент”, можно подумать, что вот уже и открыта “истина”. Однако правда, которую никогда и ни при каких обстоятельствах невозможно скрыть, заключается как раз в обратном: во- первых, в самом Указе от 21 сентября 1993 года за № 1400 уже проглядывали стволы танковых пушек, БМП и омоновские дубинки; во-вторых, в соответствии с распоряжением Президента “действовать жестко”, первый убитый сотрудниками МВД демонстрант зафиксирован уже 23 сентября; по многим данным всего убито былее 1600 человек, жестоко избито несколько тысяч человек. Некоторые из них были убиты, как утверждалось, бейтаровцами, засевшими в здании мэрии. И 3-го октября, при походе демонстрантов на мэрию и затем на "Останкино", и 4-го — при штурме "Белого дома" — огонь первыми открывали антиконституционные силы, спровоцировавшие массовые беспорядки в столице с трагическими последствиями. Всего этого вы не можете не знать, тем более что это не раз уже говорилось в США и никем не опровергнуто. Вернемся, однако, к нашему вопросу. Волей или неволей, но Вы, Рамазан Гаджимурадович, слишком вольно манипулируете фактами, в том числе в оценке моих действий. А ведь могу напомнить кое-что из того, что вы говорили мне накануне событий, начавшихся 21 сентября 1993 года: “... Вам удается балансировать между левыми-правыми еще с I Съезда депутатов, занимая четкую центристскую позицию и обеспечивая нормальную работу Верховного Совета. Мне, к сожалению, не всегда удается”. Да, Вы были правы — Вам многое не удавалось. Но Вы всегда были мощно “прикрыты” Председателем ВС. Еще с периода выступления в составе “шестерки”. Всем другим пришлось уйти. Вас я спас. Вы это знаете так же хорошо, как и вся более чем тысяча депутатов Российской Федерации. Чем, кстати, вызвал одну из первых “трещин” во взаимоотношениях с “демократическим крылом” Парламента. Я даже не считал нужным говорить Вам о том, что тогдашний Председатель Верховного Совета (которого Вы, по Вашим словам, цените за открытость), неоднократно выражал мне, своему первому заместителю, крайнее недовольство из-за терпимости к Горбачеву-Абдулатипову. Так же как не считал нужным сообщать Вам о сильнейшем недовольстве Вами в палате национальностей, многие депутаты которой считали, что весь 1993 год (до 21 сентября) Вы в ней не работали. Я полагал, и сейчас полагаю, что они были не во всем правы — вообще не работать Вы просто не можете. В этом Вас трудно упрекнуть. Но мне не совсем понятно, с какой целью Вы пытаетесь исказить одно историческое событие. Я имею ввиду подготовку, подписание и конституционализацию Федеративного договора. В частности, Вы говорите:”... В Совете национальностей нам удалось предотвратить фактически объявленную автономными округами и областями войну с Москвой, подписав с ними Федеративный договор. Мы остановили выход многих республик из состава РФ, в том числе Башкирии и Якутии”. Что за странная забывчивость! Приходится напоминать: палата захлебнулась с 17 вариантом Федеративного договора уже к началу 1992 года — и в этом, кстати, не было ее вины. Президент и Правительство словно не замечали дезинтеграционные процессы, захлестнувшие Россию на протяжении 1991 года, особенно в связи с участием в Новоогаревском процессе и проектом Союза Суверенных Государств (ССГ), когда наши республики получили права союзных республик, а области и края при прежнем статусе. Этот проект к объективным процессам добавил субъективные, ускоряющие разложение Федерации. Поэтому через подписание Федеративного договора надо было, хотя бы временно, приостановить дезинтеграционные процессы, усилившиеся после распада Союза. (Одна из причин распада Союза — это вопрос Союзного договора и реанимация его в сознании политического истеблишмента союзных республик. Надо было работать над новой Конституцией Союза или конституционным актом, что было бы реалистичнее и дало бы возможность принять демократические Конституции в республиках. Но это уже предмет политической истории). РФ в такой обстановке грозил распад. Поэтому всю работу по Союзному договору взял на себя Председатель Верховного Совета. И в этом деле, если помните, неоценимую помощь оказал заместитель предстедателя Верховного Совета Яров Ю.Ф. Не пытаюсь ни хвалить, ни критиковать Ярова — отмечаю лишь то, что было. Но одном из совещаний в зале Президиума Верховного Совета с руководителями субъектов Федерации (кажется, это было 29-30 марта 1992 года) приходилось несколько раз объявлять перерывы, чтобы “охлаждать” дискутирующих, приглашать несоглашающихся по одному, по два. Затем опять возвращались в зал заседаний, опять дискутировали. Наконец, начали подписывать Федеративный договор. Были серьезные опасения, что Верховный Совет может “блокировать” Договор, и мы с Яровым решили вынести его сразу же на VI Съезд депутатов. И на Съезде не так просто пришлось с его инкорпорацией в Конституцию, многое зависело от избранной тактики... Но в конечном счете Конституция стала на самом деле Федеративной, принципы нового федерализма прочно утвердились в ней. Можно только сожалеть, что Кремль, видимо, в упоении от “успешно” проведенного военнополитического антиконституционного переворота 21 сентября — 4 октября 1993 года стал подходить к этому Договору так же, как относились в Америке к тем, более чем 200 соглашениям, заключенным властями с индейскими племенами. Конечно же, “отцам- основателям новой Конституции” надо было бы сохранить этот Договор. Но они, кажется, сделали все для того, чтобы эта “их” Конституция ушла в небытие вместе с окончанием жизни действующего политического режима. Сегодня Кремль вынужден будет подписывать сепаратные “двусторонние” соглашения с субъектами Федерации: Федеративные начала, принципы федерализма слишком прочно вплелись в ткань государственного устройства фактически. И они не могут быть опять “загнаны” в унитарную схему провозглашенной новой Конституции.

Не стоило Вам переоценивать свою миротворческую миссию в национальных конфликтах, один из которых Вы, якобы, успешно “решили” в Кабардино-Балкарии, а Хасбулатов “провалил” другой — в Чеченской республике (Кстати, тогда все еще была Чечено-Ингушетия). События в Чеченской, Ингушской республиках — это Вы прекрасно знаете — одна из самых кровоточащих ран в моей груди. И прекрасно Вы знаете, что если бы федеральная исполнительная власть прислушивалась к нашим советам, просьбам, рекомендациям (в том числе и Вашим), положение в Чеченской республике было бы давно упорядочено, а трагедии, возникшей как следствие, практически войны между Осетией и Ингушетией, можно было бы вполне избежать. Напомню об одном случае в Дагестане, когда в районе Хасав-Юрта две многотысячные враждующие группы населения вот-вот должны были яростно схлестнуться. Кто предотвратил эту возможность конфликта после почти 12 часов переговоров — немыслимо трудных, не забыли? Вы-то забыли, а люди помнят. Наверное, и поэтому они, собрав около 40 тысяч подписей пытались на вполне конституционной, законной основе избрать Хасбулатова парламентарием. Похоже, однако, меня так боятся в Кремле, что не только бросили в тюрьму с нарушением всех человеческих и божеских законов, но даже не постеснялись нарушить и “новую Конституцию”, и общепринятые права человека, и конкретные права 40 тысяч граждан населения Дагестана. Это жители Вашей республики, Рамазан Гаджимурадович! Вы вступились за попранные права Ваших земляков?

II.

Я хотел бы напомнить Вам совершенно блестящую мысль Ленина, высказанную им в адрес Сталина и Дзержинского (комиссия последнего, по мнению Ленина, плохо разобралась в причинах конфликта между Орджоникидзе и Мдивани). По мнению Ленина, нерусские высокопоставленные чиновники в своем державном рвении порой “пересаливают” (так у Ленина) даже усердие собственно русских чинов. Верность этой мысли иллюстрировалась особенно наглядно после Ленина, когда, стремясь проиллюстрировать свою верность кремлевским вождям, “национал- выдвиженцы” беспощадно расправлялись со своими земляками, особенно с представителями национальной интеллигенции, выискивая в ее среде различную крамолу. Вы это, конечно же, не хуже меня знаете, работая в аппарате ЦК, могли видеть эту “кухню” изнутри, выбивающую из человека человечность. Правда, многое всегда зависело и от человека, как зависит и сегодня. Многие работники и в центре, и на местах всегда оставались порядочными людьми, остаются таковыми они и сегодня, как ни стремятся вытравить из их сознания такие понятия как совесть, честь, благородство, верность данному слову. Сейчас ситуация эволюционирует так, что даже те самые лица (ранее угнетавшие людей в национальных окраинах) провозгласили себя “духовными отцами” тех же самых народов, чью национально-культурную самобытность они жестоко отвергали. Все это относится, кстати, в равной мере и к высшему российскому чиновничеству, которое к примеру, любит нынче размашисто, напоказ всем, креститься (хотя ни Богу, ни черту не верят). А что они вытворяли еще лет 5-6 назад с истинно верующими! Но в данном случае я о другом. Видимо, прошедшие десятилетия сформировали такой тип политика-национала, который, попадая на федеральный уровень, ощущает “комплекс вины” из-за своего нерусского происхождения, как бы свою второсортность. И под влиянием этого национального комплекса пытается непрерывно подчеркивать свою “русскость”. Это — ловушка, дорогой Рамазан Гаджимурадович! Одно дело — понимать, что условием смягчения межэтнических отношений, растворения конфликтов является создание нормальных условий жизни прежде всего русского народа как доминирующего в Федерации этноса. Тогда будут созданы и материально-технические, и культурные, и даже психологические предпосылки для нормальной жизни всех народов; малые народы не будут считать себя ущемленными, большой же этнос перестанет усматривать в них “носителей дискомфорта”. Но совершенно другое дело бить себя в грудь, восклицая: “Я — русский, я — русский”, а своей реальной деятельностью в поддержку порочной политики ухудшать положение этого же русского народа. Один может быть и не русским, но проводить в жизнь четкую, откровенно прорусскую политику, дающую благо и для русского, и для других народов государств. Другой до седьмого колена может быть русским и обрекать своими неразумными действиями на нищету и бесправие великий народ, формируя предпосылки для его натравливания на этноменьшинства, искусственно порождая такого рода конфликты. В истории государства российского записано много достойных имен отнюдь не русского происхождения, но честно и талантливо служивших на благо Отечества. Но было множество и иных —кто их вспомнит! Их имена исчезли, как легкое облако исчезает в ясный день. Все это очевидные истины, доказанные столетиями совместной жизни множества народов в пределах единого Большого Отечества, где народы имели еще и свое Малое Отечество. Для политика-национала и политика-провинциала, чтобы не потерять свое лицо, важно с самого начала своей деятельности точно определить свое отношение к этим “двум Отечествам”, свое место в них, оценить себя с точки зрения того, в состоянии ли он стать носителем “федерального политического интереса” без ущерба интересам избирателя. Это очень и очень сложный момент, часто он определяется как раз понятием “совесть”, так мало ценимой современным политическим истеблишментом категорией. Если Вы решили для себя возможным говорить о трагедии 21 сентября — 4 октября 1993 года, давать оценки Председателю ВС, почему же вы обошли то, как бессовестно разыгрывалась “национальная карта” в связи с его нерусским происхождением, что было лишь идеологической подготовкой к антиконституционному перевороту? Вы-то должны знать (и знаете), что эта “карта” —исключительно опасный инструмент, к тому же принципиально невозможный для использования подлинными демократами. Поэтому я с полным основанием считаю необходимым заключить в кавычки слова “наши демократы”. Отчаявшись найти эффективные способы дискредитации Председателя Парламента (что само по себе и преступно, и безнравственно — все, что предпринималось в этой части), правящая камарилья взялась за его “пятый пункт”. Ясное дело, что это оружие, коль скоро пущено в ход, дальше уже работает само собой — вот и заговорили об “инородцах” в городах России. Затем Кремлю “пришлось” взять в арсенал политической пропаганды проклинаемые ранее либерально-демократическими кругами лозунги “Памяти”. И что особенно показательно в этой связи — людей стали тщательно классифицировать, как потенциальных преступников, по цвету кожи и волос, форме носа, с особенным ударением на “кавказское”, “азиатское” происхождение. Добро бы это делалось для милицейских, статистических карточек, но об этих “признаках” заголосили на весь мир в сугубо политических целях наше ТВ и радио. Граждане уже начинают озираться: где тут черные, раскосые, носатые, лица кавказской национальности — преступники — подальше от них! “Демократические мэры” городов с гордостью проводят операции по “очистке” вотчин от нечестивых (ситуация напоминает 1906-1907 гг., правда, тогда превалировали еврейские погромы, но и это, похоже придет при продолжении такой политики). Прямо по Чезаре Ломброзо — раса, нация определяют преступника. Фашизм и использовал эти идеи, полагая, что “неарийские народы” — все сплошь преступники, их надо держать в качестве рабов или всех уничтожить, или выгнать “за пределы рейха”. Кстати, целенаправленные попытки вызвать межэтнические конфликты, разжечь надоверие русских к “инородцам”, а последних — к русским, делаются вопреки исторической традиции и практике, убедительно показывающими, что русскому народу всегда были чужды шовинистическо-националистические проявления. А всплеск шовинизма и национализма происходил лишь в условиях целенаправленной деятельности властей, попадающих в кризис из- за несостоятельности своей политики. Тогда призывали казаков с нагайками, черные сотни, неформальные военизированные отряды, организовывались и переорганизовывались карательно-репрессивные органы.

III.

Одновременно заметны попытки крутого разворота и в Большой политике — спешно и непродуманно перехватываются лозунги оппозиции по “защите русскоязычного населения в ближнем зарубежье”. Вспомните, те, кто сегодня пытается “защитить” там русских — они же сами проталкивали межгосударственные договоры в 1991 году, и какие! Сколько мы в Верховном Совете убеждали, уговаривали предусмотреть эту “защиту” в тексте договоров, прекрасно понимая, что в межгосударственных отношениях всегда превалируют интересы, а не чувства! Нас не хотели слушать, бросали обвинения в шовинизме, реакционности, считали, что ни каких противоречий у “Новой России” ни с кем и никогда не будет. Не хотели слушать русских, прибывающих из бывших союзных республик и уже тогда рассказывающих о трагических условиях своей жизни. Доводы наши отвергались с презрением теми же самыми людьми, которые с апломбом сегодня пытаются их по сути повторить, скорее стараясь эксплуатировать эту горькую тему, нежели реально что-то сделать (успех здесь уже практически невозможен). Однако, это не порождает к ним доверия. К тому же, это “чужое поле”. Здесь правящий режим ничего выиграть не может, ибо он уже проиграл здесь абсолютно все, что только можно было проиграть, и даже то, что проигрывать было невозможно. Кстати, с “кавказским фактором” тоже очень интересные трансформации у “супердемократов”. Когда выгодно вызвать, к примеру, тень Сталина, напоминают о его кавказском происхождении и обязательно — трубку. Ясно, на кого этим намекая. Все они, мол, одинаковы, эти “люди кавказской национальности”! Когда же сетуют по поводу того, что семья Гамсахурдиа нашла приют в Чеченской республике, в Грозном, начинают лицемерно вопрошать: “Почему? Как далеки друг от друга эти чеченцы и грузины. Грузины — христиане. Чеченцы — мусульмане”. И заключение делают прямо по Р.Киплингу: “И вовек им не сойтись”. То есть тут уже не все “кавказцы” одинаковы, и никакая трубка не роднит, оказывается, чеченца и грузина. Вообще это интересное явление — рассуждения атеистов о религиозной этике верующих. Им невдомек, что ни одна мировая религия не запрещает по религиозным мотивам любить, дружить, жить в добром согласии с соседями. Наверное, не случайно в Иерусалиме на одном пятачке много-много столетий тому назад верующие построили три величественных храма, олицетворяющих три мировые религии... Все это (не только это, разумеется), как мне представляется, не может не вызвать у людей серьезные сомнения в отношении качества политики, которая основывается на импровизациях. Это ее негодное качество служит причиной общего кризиса политического режима. Кризис сегодня налицо. Он не решен ни сентябрьско-октябрьским переворотом Ельцина, ни выборами 12 декабря и продекларированной Конституцией. Другое дело — в каких формах он будет протекать в обозримом будущем, каковы его этапы разрешения, сроки. Это зависит от сплетения множества факторов, не все из которых поддаются предвидению. Но иллюзий относительно устойчивости режима не должно быть.

IV.

Вынуждаете Вы меня затронуть и некоторые из эпизодов трагедии 21 сентября — 4 октября. Остановлюсь лишь на одном вопросе — пресловутых переговорах. Как только мне передали просьбу от Ярова Ю.Ф. о встрече со мной — я согласился немедленно. Потом оказалось, что он хотел встретиться с председателями палат Верховного Совета —я тоже согласился немедленно. Это, кстати, было еще до инициативы по переговорам, с которой выступил Алексий II и которая также была мной поддержана, когда пришли святые отцы. Я до сих пор с тоской думаю, Рамазан Гаджимурадович, о Вашей с Соколовым В.С. работе на этих переговорах и, в частности, “протоколах”, подписанных тогда Вами. (Даже Генеральный прокурор усматривал мою вину в том, что я “не поддержал” эти протоколы”). Сегодня прошло уже более четырех месяцев после Великой трагедии, неужели Вы до сих пор не поняли, какой страшный, нокаутирующий удар Вы с Соколовым нанесли по защите Конституционного строя тогда? Когда Вы с Соколовым докладывали о результатах переговоров, я не упрекал Вас. Даже попытался сгладить резкие высказывания Ю.М.Воронина. К чему? Дело было сделано. Подумайте хотя бы сейчас: председатели двух палат Верховного Совета согласились на полную капитуляцию высшего органа государственной власти в обмен... на что? Ни на что! В Ваших “протоколах” не было ни единого слова об отмене Указа № 1400. Разве Вы забыли, что в соответствии с этим Указом, после восьми часов вечера 21 сентября перестали существовать Верховный Совет, Съезд депутатов, Конституционный суд и т.д.? В каком тогда качестве Вы подписывали “протоколы”? (Не ставил в те дни и не ставлю сейчас вопрос о Ваших полномочиях). Ведь Вас уже “не существовало” как председателей палат ВС. Для другой-то стороны Ваши подписи не имели никакого значения — точно также, как и выполнение Х Съездом условий этих протоколов не создавало для Кремля никаких обязательств, пока не был отменен Указ № 1400! Ведь чтобы вести какие-то полноценные, обязывающие обе стороны переговоры и достигать конкретных целей в соглашениях, стороны должны обладать правами. Указ № 1400 лишил абсолютно всех прав Верховный Совет, его руководство, Съезд депутатов, как высший орган государственной власти. Мы в одночасье оказались “лицами без гражданства”, людьми, сидящими в темноте, с отключенными телефонами (и даже неработающими туалетами). Понимаете ли Вы это? Мы были превращены в “ничто”, а “переговоры” Кремль истолковывал только как пропагандистский трюк, при этом осуществляя подготовку силовых акций. Внушая населению страны и мировому общественному мнению, что, якобы, в "Белом доме" засели “экстремисты” чуть ли не с ракетным оружием, террористы, которых надо уничтожить “для спасения цивилизации и демократии в мире”. Вы не задавались вопросом: почему все депутаты — и левые, и правые, и “красные”, и “белые” (кроме тех, которые в самом начале работы Съезда сбежали), то есть абсолютное большинство, небывалое в истории съездов, — требовали отмены этого Указа? Только немедленная отмена этого Указа давала саму надежду на лучший исход кризиса, в который вогнал страну этой тупой акцией Президент. Это понимали абсолютно все. На этом, собственно, покоился и “нулевой вариант”, выдвинутый В.Д.Зорькиным, тоже мною поддержанный. Согласившись “вывести” за пределы переговоров Указ № 1400 Вы с Соколовым резко ослабили позиции Съезда, его руководства, породили колебания среди депутатов, которых до этого не было. Вы морально укрепили находящиеся уже в паническом состоянии и уже готовые отступить антиконституционные силы. Укрепили “ястребов”, требующих от Кремля силового решения кризиса. Дали им повод подумать, что “верхушка” Съезда якобы не отражает мнения большинства депутатов, якобы стоит “нажать” — и все разбегутся. Я догадывался, что на Вас оказывал сильное влияние Соколов В.С. с его интриганскими наклонностями. Но Вы все же могли бы занять правильную — то есть конституционную позицию, возвращающую Вам право вести переговоры через отмену Указа № 1400. Почему-то думаю, если бы Вы с Соколовым заняли адекватную воле Съезда позицию на этих переговорах, если бы Вы решительно потребовали отмены этого рокового Указа — это явилось бы тем недостающим усилием для мирного решения кризиса. Ведь мы уже знали, что Кремль, и Старая площадь смертельно напуганы и готовы к отмене Указа, были готовы до появления Ваших “протоколов”. Кстати, мои жесткие выступления как раз и преследовали задачу — быстрее добиться отмены Указа, а затем перейти к спокойным переговорам, имея соответствующие конституционные права. Именно поэтому Съезд и поручил мне сделать соответствующее Заявление (из 4-х пунктов), дезавуирующее подписанные Вами протоколы. Указ № 1400 ныне вроде бы отменен самим Кремлем. А отношения, возникшие на базе действия этого Указа — какова их судьба? Где правовая их база? Конституционно-правовой нонсенс! Помните, какая вакханалия была поднята тогда вокруг “проблемы оружия” в "Белом доме"? Теперь-то все знают, что никаких складов с оружием там не было. Я разве не говорил, причем неоднократно, что эта проблема вброшена кремлевскими пропагандистами специально для оправдания готовящейся расправы с депутатами. С целью похоронить демократическую Конституцию и установить тоталитарный, диктаторский режим. Много раз говорил. К сожалению, именно это и пришло в страну. Сметены достижения трех лет развития демократического процесса в Федерации. Будущее стало более неопределенным, чем когда-либо раньше. Хотелось бы просить Вас, Рамазан Гаджимурадович, — или вообще ничего не говорите о Великой российской трагедии 21 сентября — 4 октября 1993 года, или говорите правду. И — не суетитесь, дружок, не суетитесь... События 21 сентября — 4 октября 1993 года, как бы их ни пытались интерпретировать, уже принадлежат Истории. Именно История определит их величие, подлость их участников, благородство и низменность методов действующих лиц и подстрекателей кровавой развязки. От суда Истории трудно скрыть что-то и кому-то укрыться.

15 февраля 1994 года, "Лефортово"
Р.И.Хасбулатов

РАБОЧИЙ ДНЕВНИК

Председателя Верховного Совета Российской Федерации
Хасбулатова Р.И.
в период антиконституционного государственного переворота
21 сентября — 4 октября 1993 г.

... “Цезарь один из всех взялся произвести
государственный переворот,
будучи трезвым”
Светоний. Божественный Юлий.

21 сентября.

8.00.— Агафонов, Сыроватко, Исаев, Пушков, Осьминин, Прокофьев: в течение дня переговорить со всеми председателями Верховных Советов Республик, областей, краев, нац. округов; руководителями адмитистраций; связаться с депутатами на местах, рассказать о тревожной ситуации в Москве; узнать обстановку.

9.00.— Ачалов, Тарасов, Калинин: что ждать нам от мятежников?

10.00.— Воронину — Черномырдин: переговорить “о слухах”, Яров, Сосковец, Лобов: обсуждали в правительстве о каких-либо чрезвычайных действиях?

11.00.— Переговорить с Ельциным и Черномырдиным — относительно сообщений Кобца и Колесникова. — Так ли это? Новикову — что за “шумиха” во фракции “демократов” относительно каких-то “моих” заявлений? — они не знают, что готовятся сотворить их “вожди”? — объясните этим нытикам: мы накануне переворота — какова их позиция?

17.30.— Экстренное заседание Президиума ВС: о возможном перевороте. Быть готовым ко всему. Постараться предотвратитьнеобдуманные действия исполнительной власти (участвуют: Зорькин, Руцкой, Колесников, Степанков; от правительства — никого). Объяснил положение, связаться ни с Президентом, ни с Черномырдиным не смог: избегают. Вызвал Грачева, Ерина — не являются. Колесников здесь...

19.55.— Приносят пакет от Президента. Указ № 1400 “О поэтапной Конституционной реформе в Российской Федерации”, в котором говорится, что Съезд и Верховный Совет объявляются распущенными, деятельность Конституционного суда приостанавливается. Понял: “Это — государственный переворот”. ... Группа депутатов во главе с Ворониным. Немедленно назначает заседание Президиума. Уже выступает по ТВ Ельцин.

20.15.— Заседание Президиума ВС. Принимают решения: 1. О созыве экстренной сесии (7-й) Верховного Совета с повесткой дня: “О политической ситуации в Российской Федерации, сложившейся в результате государственного переворота, осуществленного Б.Н.Ельциным”. 2. Об отрешении от должности Президента Российской Федерации Б.Н.Ельцина, осуществившего государственный переворот — на основании ст.121.6 Конституции Российской Федерации”. Проект Указа подготовил Абдулатипов. 3. Об организации обороны Парламентского дворца и создании Штаба обороны (Сопротивнения); Руководитель — Воронин. 4. Обращение к Гражданам России. 5. Обращение к военнослужащим Российской Армии.

20.45.— Первые группы москвичей, протестующих против Указа № 1400 появляются перед окнами Парламентского дворца.

21.00.— Совещание в зале Совета Национальностей с депутатами, находящимися в помещениях Верховного Совета (не разъехавщимися на каникулы). Припоминаю, точно такое же Совещание с депутатами я проводил 19 августа 1991 года, — здесь же, в Палате Национальностей и тоже — после заседания Президиума. Я в своем выступлении охарактеризовал Указ Ельцина, как “государственный переворот”. Ельцин нарушил Конституцию, изменил клятве на верность народу, и он должен быть немедленно отрешен от должности. Во-первых, отметил я, необходимо организовать оборону здания ВС всеми имеющимися средствами, во-вторых, Парламент должен довести до сведения всех граждан и общественных организаций, что в стране произошел переворот, осуществленный бывшим законным президентом— полномочия которого прекращаются ст.121.6 Конституции. В-третьих, Парламент призывает всех граждан, политические организации и профсоюзы встать на защиту своих прав и свобод, защиту представительной власти. Я обратился ко всем Советам с требованием немедленного созыва сессий, чтобы дать соответствующую оценку переворота, а также выступить с требованием водворения конституционного порядка в стране и поддержать на всех территориях законную власть. Председатель Конституционного суда — Валерий Зорькин —сообщил, что уезжает на экстренное заседание Конституционного суда, на котором в эти минуты начнется рассмотрение конституционности Указа Бориса Ельцина. “Прошу не считать меня трусом, сбежавшим в эти минуты из ВС, — заявил Зорькин, — но мы должны рассмотреть сложившуюся ситуацию, и КС вынесет свой вердикт”. Зорькин выразил солидарность с Верховным Советом и его председателем и подчеркнул, что верит в светлый разум россиян, которые не позволят довести дело до гражданской войны. В это время, как оказалось, в Доме Советов России были отключены телефоны правительственной связи: АТС-1 и АТС-2.

21.40.— Клочков (ФНПР); Огородников: организовать работу в городах. — Игорь Муравьев.

22.00.— Здание мэрии Москвы (бывший СЭВ) оцеплено плотным кольцом военнослужащих внутренних войск. Развернута радиостанция. (попросил Ачалова выяснить, что это?)

22.10.— Александр Бовт. Попросил быть готовым ко всему, усилить караулы.

23.00.— Уехал домой, на ул.Щусева — забрать одежду.

23.30.— Дописал заключение к монографии “Мировая экономика”. Попросил вывезти из здания Парламента.

23.40.— Конспект выступления на Верховном Совете.

23.50.— Воронин, Агафонов, Исаев, Пушков, Милюков сообщают: Кворум для сессии имеется. Не ожидал. — Прилетела из Еревана делегация межпарламентской ассамблеи СНГ во главе с Шерымкуловым, которую я направил для зондирования по урегулированию Карабахской проблемы. Договорился с армянским и азербайджанским руководством — Президентами и Председателями Верховных Советов...

22 сентября.

00.00.— VII экстренная сессия Верховного Совета РФ. Мое краткое вступление. Ознакомление с решениями Президиума Верховного Совета. Выступления. Постановление “О прекращении полномочий Президента РФ” “За” — 143, “против” — 1 (Кожокин), Постановление “О назначении Александра Руцкого — и.о.Президента Российской Федерации”. Присяга Руцкого. Его выступление. Выступление Валерия Зорькина с заключением Конституционного суда. Выступление Генерального Прокурора Степанкова: прокуратура будет верна Конституции. Представление Руцким на должности министров Ачалова и Баранникова. Поручение ВС: Брагину и Попцову — передать обращение Хасбулатова и Руцкого к народу. Запивываемся в нашей телестудии. Не передают.

2.00.— Совещание с лидерами общественных движений и партий, профсоюзов (человек 40). Бывшие противники — сегодня вместе: Задачи, конкретные действия — исключительно мирные; избегать “подставляться” под провокации...

8.00.— Непрерывно идут депутаты, председатели областных, краевых советов, предприниматели, ученые,деятели культуры, огромное количество телеграмм в поддержку Верховного Совета.

9.00.— Игорь Братищев: обстановка на юге России? Планы работы? Поручение. Обстановка в стане путчистов? Эксперты. Планы. Ачалову — в здание Минобороны, Баранникову — в Минбезопасности. МВД — ?

9.30.— Новиков, Виноградова: работа с общественными организациями. План. Ответственные за каждую организацию.

9.40.— Севостьянов, Иваев, Пушков, Осьминин — помогите военным организовать сопротивление в регионах. Вместе с Агафоновым. Исправников: надо работать с предпринимателями. Поручение.

10.00.— Сессия. Проект Закона — изменения и дополнения в УК РФ — усиление статьи об ответственности за попытку изменить Конституционный строй. Селекторное совещание с советами. — в Минсвязи: Агафонов, Алексей Адров. Горбачев: “действия Ельцина глупые и недемократичные” — в Италии.— Курс доллара за 1 сутки увеличился на 66 руб. —составил 1102 рубля. Правительство, говорят, одобрило Указ № 1400. Голосования не было. Интересно. Черномырдин “завизировал” Указ.

13.00.— Московский ОМОН заявил о своем нейтралитете. Завтра, 23-го в Москве главы СНГ. Ельцин будет добиваться одобрения переворота. Подготовить текст заявления на имя каждого из участников СНГ (Милюкову).

13.45.— Комедия: Ельцин на Пушкинской площади “беседует с москвичами!”— театр!

14.00.— Шум на улице: Руцкой формирует “полк”. Количество людей у Парламентского дворца быстро увеличивается. Но их недостаточно. Нынешние хозяева Кремля — в тысячу раз глупее и наглее тех, кто организовал ГКЧП-1. Но “эти” не остановятся перед крайними средствами. Нужны — сотни тысяч людей. Или — приход Армии. Других средств у нас нет. Руцкому это должно быть понятно. И депутатам.

14.27.— Совещание: Руцкой, Воронин, Агафонов, Ачалов, Баранников: обстановка — действие. Ситуация: 1. — У нас, 2. — в регионах, 3. — в Кремле, 4. — в Правительстве, 5. — в Москве, 6. —С.-Петербурге, 7. — реакция в СНГ, 8. — реакция на Западе.

ДЕЙСТВИЯ. Законодатели не вмешиваются в действия Руцкого и министров. Но: требуют исполнения принятых решений — в точном соответствии с Законами и Конституцией.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ: Штаб Сопротивления во главе с Ворониным. Тесное сотрудничество. Макашов — не навредит ли нам?

15.00.-16.00.— Первый брифинг для журналистов. Разъяснение действий ВС, реакция в регионах, и в мире. Призвал к активности. СНН — работает в здании Парламента с вечера 21-го сентября по моему разрешению. Инициатива Зорькина: компросисс. Отношение Кремля к нему — презрительное молчание.

15.00.— Обращение женщин-депутатов к женщинам России с призывом отвергнуть диктатуру Ельцина; 35 областей, краев и республик уже осудили Указ № 1400; Кремль дает искаженную информацию о реакции в регионах.

16.00.— Продолжение сессии. Постановление “О мерах по обеспечению политической стабильности”.

16.30.— Совещание Председателей Верховных Советов, областных, краевых советов: около 40 человек. Договорились о действиях. Тулеев остается в "Белом доме" как координатор действий Верховного Совета и регионов. Созвать всех председателей завтра.

19.00.— Окончание сессии. Исаков заявил журналистам о необходимости “Замены руководства Парламента”. Что поделаешь — если человек упрям, это — надолго. А если к тому же одержим — беда. У Дома Советов — около 40 тысяч человек. Выступил с балкона. В поддержку Верховного Совета выступили уже более пятидесяти регионов в лице их представительных органов-советов. “Парламентский час” — не работает уже с вечера 21-го: отключили. “Парламентское радио” — тоже. По телевидению и радио: что-то страшное: такую разнузданность и хулиганство трудно было представить.

20.00.-24.00.— Беседы, совещания с экспертами, депутатами, встречи: Руцкой, Воронин, Министры, сотрудники и т.д. Соколов Александр: объединить все течения социалистического движения. Объединение может быть сейчас или никогда.

23 сентября.

7.00.— Огородников: города — будет ли поддержка малых городов России? Иконников: Совещания предпринимателей — массированное давление на Правительство — “снять” конфронтацию.

8.00.— Городские телефоны мои отключены... Действуют 3 телефона в кабинетах сотрудников “3”. Мне об этом сказал Г. Он держит их в “секрете” — для моего пользования. Пенсионный фонд “переподчинен” Минфину: давно они пытались разграбить этот фонд. Прибывают депутаты на 10 чрезвычайный Съезд. Около 500 человек. Администрация чинит препятствия. Буквально “прорываются” в Москву.

9.00.— Воронину, Сыроватко: всем депутатам, живущим в гостиницах — непрерывно звонить в свои города — на предприятия, Советы, администрацию — нам нужна поддержка. ... На сессии объявили перерыв до 16.00. Ничего интересного на сессии нет: Нужные решения приняты. Сейчас — необходима оргработа. А депутаты хотят выступать. Особенно — некоторые члены Президиума — и покритиковать Председателя Парламента. Смертельная опасность, — а им побольнее бы “укусить”: Ельцин-то далеко, а Хасбулатов — вот он, рядом. Да еще не может и возразить. Травкин осудил переворот. Выступает за перевыборы. Все эти “вожди” не понимают главного: им посулили “выборы”, чтобы “не заметили” попрание Демократии и Конституции. И не “замечают”. Все в один голос: перевыборы, перевыборы! Да никогда в жизни Ельцин не даст им “переизбрать себя”. Никаких “перевыборов” в 1994 году он не допустит, если выиграет — поэтому он и пошел на предательство, переворот — как этого не понимать?!

15.00.— Пресс-конференция. Выступил, обрисовал обстановку. Ответил на вопросы корреспондентов: каковабудет судьба Ельцина в случае победы Парламента. Я:— это целиком и полностью будет в ведении судебных органов. “Лично я ни за что мстить не собираюсь, но Закон — для всех Закон, в том числе и для бывшего Президента Бориса Николаевича Ельцина”: подчеркнул, что в случае какихлибо попыток экс-президента и подконтрольных ему ведомств решить вопрос с помощью военной силы, вина за пролитую кровь целиком ляжет на тех, кто начнет агрессию. “Догадываюсь,— сказал я тогда,— что в случае такого развития событий вину за происшедшее попытаются взвалить на нас — Верховный Совет, но при этом еще раз подчеркиваю: мы стоим на защите конституционных органов власти, Конституции и законности, и никакой войны мы не хотим”.

16.00.— Сессия. Степаненков юлил. Сбежали: Рябов, Степашин (избрали Чеботаревского), Починок, Амбарцумов, Ковалев. Подписал письма военным — членам коллегии, заместителям министра обороны, отдельным командирам, начальникам военных училищ — с просьбой выполнить требования Конституции и Закона об обороне: выступить на защиту своей же присяги — о верности Конституции. Реакция — уклончивая, как мне сообщили.

17.00.— Сообщили: В министерстве обороны отключена телефонная связь.— Вот это номер! Генералы оскорбились!? Руцкой направил, оказывается, письма в Московский военный округ — надо согласовывать: приносил мне на подпись Ачалов. Иван Шашвиашвили и Иван Савченко с предложением. Против Зорькина началась атака — следовало ожидать.

19.00.— “Движение” в войсках округа. Наши военные слабо работают с Армией. 3-й день переворота — никаких “подвижек”. Рябов — председатель центральной избирательной комиссии. Заслужил!

20.00.— Все районные Советы г.Москвы заявили о непризнании Указа № 1400. Воронину, Агафонову: создать “центр сопротивления” города Москвы — ввести туда всех председателей этих райсоветов. Пусть выводят на улицы москвичей. Новикову, Исаеву — помочь: подключить партии, комитеты в защиту Конституции и демократии (Заенко, Залевскую); Профсоюзы: профсоюзы предприятий госсектора; переговорить с директорами; директорами — оборонщиками. Планы.

21.00.— Пушков сообщает: 631 депутат в здании Верховного Совета. Готовлю выступление. Надо срочно;— не расчитывал, что так быстро смогут добраться в Москву депутаты.

22.00.— Начинает работу Съезд. В повестке — один вопрос: “О политическом положении в Российской Федерации, в связи с совершенным государственным переворотом 21 сентября 1993 года”. Мой доклад.— Регионы; регионы: как их расшевелить? Агафонову: возгласить работу. Подключить женщин: Горячеву, Лега, Шиповалову, Солодякову, Сорокину.— Соколов Александр, Владимир Новиков: какие идеи? Где Ваши организаторы, на кого опираетесь? Выступили Руцкой, Ачалов, Баранников, Дунаев, депутаты... Постановление об отрешении Ельцина от Президентства приняли 630 — “за”, 4 — “против”, 4 — “воздержались”. Заседание продолжалось до 4 часов утра 24 сентября.

24 сентября.

7.00.— Информируют, что Терехов с группой офицеров осуществил нападение на штаб ОВС СНГ. Если это так — это тяжелый удар по законодателю. Пропаганда объявит, что “Терехов действовал по инструкции руководства Верховного Совета и Руцкого”. Провокация. Убиты два человека.

8.00.— Воронин, Руцкой: ничего не знают, никаких, разумеется, заданий от нас Терехов не имел... Ну, теперь надо ждать “санкций” — ответные “меры”. Плохо. С Армией работы не ведется...

10.00.— Заседание Съезда. Вопросы: 1. О Конституции; 2. О главах местной администрации и др. Мне приносят “ультиматум” генерала Кобеца, — вот и результат “Тереховской операции”: распустить Съезд и подчиниться Указу № 1400 — вот смысл. Лужков объявил о начале блокады Дома Советов — тоже как результат действий Терехова. Хороший предлог — вот они и пользуются им. Дальше будет хуже, если не будем дисциплинипрованны, не будем слаженно работать.

17.00.— Еще одно следствие “тереховской операции”: Ельцин “переводит” Департамент охраны своим Указом в подчинение Ерина. Хулиганское выступление Шумейко: “Никаких компромиссов с преступниками быть не может”. Наворовал сотни миллионов, напугали Степанкова — вывернулся из верной тюрьмы и вот... разбушевался! Сопляк! И самое главное — “раскрыл” заготовку: призвал отключить воду, тепло, свет в Парламентском дворце. Значит, это “мероприятие” входило в план заговорщиков. Следовательно, реализуется “жесткий вариант подавления”. Будет большая кровь, если не быть крайне осторожными. ...Милиции вокруг парламентского здания становится все больше. Сделал 37 телефонных звонков по аппарату зоны “Г”. Все нужные решения Съездом приняты. Надо прекратить регулярные заседания и направить хотя бы треть депутатов в: 1) Москву, 2) Московскую область, 3) регионы, 4) Армию, 5) на предприятия Москвы и крупные промобъекты страны. ЦЕЛЬ: разъяснить смысл происходящего, довести до людей решения Верховного Совета РФ, и Х Съезда, и Конституционного суда. Превращаемся в говорильню, все требуют информации: иногда “проскакивают” наши действия, за которыми охотятся кремлевские заговорщики. Воронин, Агафонов, Исправников — согласны. Варфоломеев: снабжение, питание — вопрос очень важный. В помощь — сотрудники, депутаты.

17.30.— Совещание председателей областных, краевых Советов. Человек 30. Настрой — хороший. Все уверены в победе. Но, действия, где действия? Все настоивают на одновременных выборах. Мы такое решение тоже приняли. Но для того, чтобы провести нормальные выборы — нужно сперва подавить путч. Этого не хотят понять. Письмо Виталию Третьякову (“Независимая газета”).

19.00.— Вечернее заседание Съезда.

Сообщил о происшествии у штаба ОВС СНГ на Ленинградском проспекте. Ни Руцкой, ни законодатели не имеют никакого отношения к этой акции. Предложил прекратить работу Съезда и сосредоточить усилия на оргработе по Сопротивлению путчу. Съезд принял Постановление “О досрочных выборах народных депутатов и Президента Российской Федерации”, одновременно — не позже весны 1994 года. Компромиссный вариант — должен устроить всех. Взорвал обстановку Вениамин Соколов. Предложил Съезду не расходиться, но переизбрать Председателя Парламента... Готов был встать и уйти. Удержали... Воронин и понимание того, что немедленно обвинят в трусости. Бабурин поддержал Соколова, поставил на голосование: Судя по карточкам — меньше трети. Но считают “по головам”, время идет медленно. Еле сдерживаюсь, чтобы не сорваться. Но тут выходит Руцкой и начинает стыдить депутатов... Прекратили. Но... травма нанесена пустыми амбициозными людьми. Не ради них я здесь... Съезд решил работать регулярно. Напрасно. Лучше бы депутатам организовать помощь людей, вывести их на улицы.

21.30.— Перерыв. Совещание с Руцким, министрами. Обстановка. С Армией — ничего нового. Плохо. Людей вокруг "Белого дома" — недостаточно... Пока совещались — погас свет. Началось. Виталий Севостьянов: как с военными? Поручение.

22.10.— Предложил Съезду: Верховный Совет остается в полном составе здесь, депутаты помогают организовать сопротивление — на местах и здесь. Иначе погрязнем в пустых дискуссиях. А времени нет ни у меня, ни у Вас на это. Сейчас надо действовать. Иначе нас разгромят. Не принимают.

23.40.— Совещание: Воронин, Агафонов, Исправников, Руцкой. Я: — нет координации в деятельности — каждый председатель палаты, тянет кудато в сторону, не согласовывают действия: нет инициативы; стратегических идей — обсуждают только то, что предлагается (и то часто отвергают предложения). Нельзя отвергать компромиссы “с ходу”— если не принимают, то хотя бы не торопились немедленно отвергать. Надо организовать крупные митинги в разных района Москвы. Пусть за это возьмутся Соколов и Абдулатипов: возглавит эту работу Агафонов — надо помочь им в этом. Аналитики, эксперты работают талантливо: они разгадывали до сих пор все атаки Кремля, со всеми нюансами. Особенно: группа “М” и группа”Д”. Воспользоваться — не можем. Слишком громоздка наша парламентская телега. Регулярность Съезда —душит, отнимает врем. Соколов все испортил. Где его аналитики? Ни одной рекомендации, ни одного предложения!.. От военных —нулевой эффект. Мощная фракция военных — около 40 генералов, адмиралов и старших офицеров: эффекта никакого. Надо переломить ситуацию. У нас только три рычага для этого: (1.— Армия, 2.— массовые выступления масквичей, 3.— регионы). Первые два фактора: мы можем управлять ими. Только тогда Кремль пойдет на компромисс. “Полной победы” достигнуть невозможно — это надо понять. Нужен разумный компромисс. Но он возможен если сумеем опереться на армию, хотя бы какие-нибудь подразделения, которые придут сюда и заявят о верности Конституции и массовые выступления масквичей. Надо постояно разъяснять это всем — пусть хотя бы временно умерят амбиции: Соколов, Исаев, Бабурин. Многие депутаты откровенно отсиживаются на уже не нужных заседаниях — упускаем время. Если бы не бездарность Кремля — нас бы уже выкинули отсюда без единого выстрела. Дальше будет хуже: они ожесточаются. Убитые, раненые. Массовые избиения — идет “привыкание” к насилию. Почему у военных нет никакой инициативы? Комитет Равката Чеботаревского — сплошь одни военные... Где Ваша стратегия? Что за непонятная инертность?.. За полночь: Чеботаревский — план работы Комитета по обороне и безопасности; план на победу; план по организации победы. Округ; штабы войск, военские части, командиры — ведите их сюда! Молочков (Кубань), Белорусов (Пермь): С Агафоновым — работа с москвичами — здесь много проблем. В.А.Тихонов, Ю.Чапковский — организовать группу для размножения материалов (Сыроватко, Прокофьеву).

25 сентября.

23.00.— Сообщение об атаке (от перебежчиков) — от Серикова и Ситникова. Иконников — предприниматели колеблются.

23.30.— Совещание (Воронин, Агафонов) вероятность нападения?

23.30.— Глазьев: подтверждает сообщение относительно атаки. Предположение по Совету Федерации — посредническая миссия.

24.00.— Ачалов, — кто поддерживает Конституцию? Есть ли такие генералы и офицеры: Какая с ними работа? Где они?

24.50.-00.10.— Руцкой — об обстановке готовности: помощник Генерального прокурора “тащит” электронику из кабинета Степанкова, ЭВМ в Верховный Совет. Поясняет это предстоящей атакой на Парламент. Да, хитрит наш Ген. прокурор, хитрит.

26 сентября.

1.00.-2.00.— План работы: а) С.-Петербург— межпарламентская ассамблея, Европарламент; б) Петросовет, Леноблсовет. Густову, Коровникову: по С.-Петербургу и Леноблсовету; в) Моссовет, Мособлсовет, московские райсоветы; г) депутаты — военные: регионы — командировать... Поляков, Седых-Бондаренко, Краснов. План не абстрактный, не “парткомовский”, а диспозиция —организация Дела! Милюкову: подготовить официальные письма: ООН, Европарламент, Совет Европы, парламентскую ассамблею черноморских стран (Х. Джиндоруку), Северный Совет, главам государств СНГ, председателям национальных парламентов СНГ. Обстановка ухудшается; Андронову — “отставных” дипломатов привлечь к делу. Милюкову — Россу: дать справку о реакции разных парламентских партий на российский переворот. Кто, кроме британских парламентариев — либералов поддержал нас? Кто обратился в Европарламент? Организация работы — штабу Воронина: координация, координация. Агафонову: собрать “старых” вождей” типа Ивана Полозкова — посоветуйтесь, что подскажут?

2.00.-2.30.— Интервью с журналистами — обращение к мировому общественному мнению (через СНН).

2.30.-2.35.— Мое обращение по радиостанции к москвичам с просьбой поддержать действия Парламента по пресечению переворота.

2.40.-2.50.— Переход в штабное помещение Руцкого.

3.00.— Инструкция к перевороту, захваченная у ОМОНа — любопытный документ. Как отнесется печать? — умолчит?

7.00.— Тревожные сообщения. Блокада — жестче. Много сотрудников ОМОН. Из переферии. Аналитики работают много. Проигрывают разные “сценарии” действий Кремля. 3 возможных варианта действия — но при всех предподчтительна ключевая идея, от которой Кремль не отступится: Указ № 1400. Если бы был отменен этот Указ, я тут же ушел в отставку. Я это заявил “фракционерам”. Астафьев зашел уточнить: правда ли это? — Правда. Струсил: слышал и другое предложение — отмена Указа за “голову Руцкого”, — ответил: этому не бывать. Я готов объявить в своей отставке в ту же минуту, как получу “Указ об отмене Указа № 1400”. Ушел — довольный, слегка удивленный.

8.00.— Эксперты-аналитики. Говорят то же самое, о чем я говорил вчера своим заместителям и Руцкому. Много агентов —работают, не скрываясь. С этим придется мириться — лишь бы они не совершили теракт или взрывы, поджоги. Тюрем у нас нет. “Проблема оружия” — все время об этом. Для разрешение прокурору Москвы проверить. Ачалову, Бовту — показать все. Газетчики, даже честные, прямолинейные, все судачат о “неуступчивости Хасбулатова”. О “неуступчивости Ельцина — ни слова”. Чтобы “я стал уступчивым”, надо дать хотя бы намек: “сделайте хотя бы “это”— тогда мы может сделать “то”. Иначе — путь к капитуляции. Я — гораздо больший сторонник компромисса и уступок, чем кто-либо другой. Но гвоздь — Указ № 1400. Пока он действует, мы — никто, ноль. Как этого не понимают те, кто требует “компромиссы”? Можно ведь выставить самые тяжелые нам условия, но признайте нас Парламентом, Съездом! Уберите колючую проволоку, ОМОН, перестаньте обзывать нас бандитами, психически ненормальными! Мы ведь, помимо всего прочего, отстаиваем и свою честь! ... Принимал множество людей. Переговорил с Руцким, адмиралом Равкатом Чеботаревским — покритиковал немного. Добросовестный человек. Честный. Делает, что может. — Огородников, Исправников — пассивность. Без предприимчивости активных действий — погибнем. Объясните это всем. Ответственным за контроль за оружием назначил Бориса Тарасова — так спокойнее. Он никому не выдаст ни единого ствола. Да и поможет Александру Бовту — отбивать наскоки Макашова.

9.40.— Чеботаревский, Тарасов, Коровников, Колтунов, Александр Сурков... Работа с военными слабая: нужен план работы — краткий, точный, конкретный.

10.00.— Съезд. В режиме Верховного Совета. Информация штаба Сопротивления Юрия Воронина. Выступление Ачалова, депутатов...

12.15.— Власов Юрий с женой: попросил поработать с литературами, интеллектуалами.

13.00.— Юрий Сидоренко, Михаил Челноков: работа с “улицей”, с Головиным, Муравьевым, Новиковым.

13.10.— Александр Бир, Борис Хакимов, Хайрюзов; вместе с Агафоновым — поднимать регионы; всем депутатам — точные задания; но все работают одновременно с Москвой.

13.20.— Сергей Друганов: меня беспокоит обстановка в Москве. Выезжайте в Моссовет — поднимайте людей, предприятия.

14.00.— Валерий Шуйков: Вам надо включиться в работу с субъектами Федерации, учитывая Ваш предыдущий опыт. Поговорите с Агафоновым и Зорькиным.

14.10.— Встреча с лидерами партий, движений, депутатами, сотрудниками — разъяснял все это. Согласны. Прокофьев: часть персонала осталась на Арбате, 19 — “захватили омоновцы”.

15.00.— Шилов Александр: настаивает на “выходе” Руцкого — надо, чтобы видели люди. Пытается организовать деятелей культуры на помощь: не пускают на ТВ, радио, газеты. Трудно.

15.10.— А. Бовт: выяснить — есть ли “не табельное оружие” в здании Верховного Совета.

15.30.— Тарасов: открыты двери здания Верховного Совета, милиция милиция Департамента охраны пассивна, может не препятствовать нападению.

15.40.— Сообщение: “Межпарламентская ассамблея” в Петербурге — “под контролем” ОМОН.

16.00.— Зорькин, Рудкин: обсудили ситуацию. Согласен с их “нулевым вариантом”. Но надо — сперва с Кремлем. Потом я скажу свое мнение. Согласились. Уехали. Добиваются встречи с Ельциным, Черномырдиным. Безрезультатно.

16.30.— Яров — о переговорах. Агафонов — Лужков: кто отключил свет, тепло — оказалось... Починок.

20.00.— Мы при свечах. Запас солярки кончается. Канализация не работает. С продуктами питания плохо. Ночное заседание сессии — при свечах.

21.00.— Руцкой встретился с Явлинским и Степашиным. Говорят о компромиссе. Но ничего не могут сказать: а готов к компромиссу Ельцин? Компромисс — с кем? С самим собой? Все ошалели — не хотят думать.

21.40. — Совещание: Зорькин — Руцкой.

22.00.— Поляков: обстановка опасная. Почему депутаты области так пассивны?

22.00.— Воронину позвонил Черномырдин. Предложил переговоры. Воронин: включите свет, дайте воду — тогда переговоры. Черномырдин вроде бы согласился. Серебряников, Боховкин: Ситуация в партиях, движениях.

23.00.— Подтвердилось сообщение, полученное вчера: на военном аэродроме “Кубинка” в 15-минутной готовности на вылет — 2 самолета ИЛ-76. Охраняются ГУО... Сообщение “Н” из МИДа: был запрос в МИД Финляндии — о возможности “незапланированного визита” Президентом Ельциным дружественной страны в частном порядке.

23.10.— Варфоломеев. Полковник Н., Чеботаревский.

23.30.— Эксперты-аналитики... Краснов: Почему мало москвичей вокруг Парламентского дворца? В чем Вы видите причины пассивности?

02.15.— Агафонов, Желнин: вопросы организации питания демонстрантов, мед. обслуживание; жизнеобеспечение здания.

27 сентября.

9.00.— Передали, что якобы Яров хотел бы встретиться с Соколовым и Абдулатиповым. Не будет ли возражать Хасбулатов? Конечно, нет... Уехали оба... Сказал, чтобы решили хотя бы вопросы света, воды, теплоснабжения — то, что не удалось Агафонову с Лужковым вчера. Хотя, по словам Агафонова, Лужков не против был отказаться от блокады...

10.00.— Заседание Съезда. Доклад начальника штаба Сопротивления — Воронина... Проекты законов. Исаков: попытка придать съезду “рабочий” характер. Съезд — чрезвычайный! Решается вопрос жизни или смерти. Демократии и Закона! Боюсь — не все это понимают даже сейчас.

14.15. — Иона Андронов — международная изоляция Парламента — факт: Как выйти из нее?

15.00.— Пресс-конференция. Небольшое вступление “О политической ситуации”. — Написал письмо Виталию Третьякову (“Независимая газета”). Он пытается уравнять ответственность жертвы и злодея —самая легкая и беспроигрышная позиция.

20.00. — Вечернее заседание Съезда. — При свечах.

21.00. — и.о. президента, министры, Воронин, Агафонов. Воронин: об обстановке. Она — тревожная.

21.00. — Гончар. Чего хотел — не понял. Отругал за пассивность... Воронин “пояснил”...

23.00. — Дал интервью Александру Невзорову. Давно хотел с ним встретиться, но довелось только сейчас.

23.50. — Возможное нападение: говорят об отставке Шахрая; требование Правительства о штурме здания Верховного Совета. Некоторое изменение в тональности ТВ. Би-Би-Си — более выраженные объективные элементы.

Ночью:

Кто-то видел офицеров “Альфы” в помещениях Парламентского дворца (?). “Агентуру” из "Белого дома" отозвали. Конечно, Ситников сбежал (наверное, “они”думали, что я не знаю). Сериков тоже “должен” уйти. Часть “моих” из секретариата — тоже. Наверное, завтра их не будет с утра. Предлог: “не пропустили”.

00.30. Сенкевич и Чилингаров. Хорошие ребята. Но какие из них Советники? Ставят вопрос об “оставке”, — а ведь сами будут презирать, если соглашусь. — Ясное дело, “кто-то” настаивал, чтобы они сказали свое слово — они и стараются. “Сделал” из записки “индульгенцию” — чтобы успокоились те, кто “давит” на них... Надо после всех этих “дел с путчем” заслать к ним комиссию: что-то не видно серьезной работы от Фонда Международной гуманитарной помощи — сами критиковали Шохина, обещали, дескать, мы все сделаем лучше — и “пшик”. Я — опять в ответе. А Сенкевич и Чилингаров — вроде бы в стороне. Ловкачи, одним словом, эти мои ребята, ловкачи!.. А сколько их здесь?!. Думают — не вижу...

28 сентября.

8.00. — Татьяна Корягина: “Где Ваши старые связи?” Игорь Муравьев: “Где “молодые демократы”?”

9.00. — Совещание Абдулатипов — Соколов “О переговорах”. Разъясняю им их задачу.

9.30. — Сообщают, что Муха и Наздратенко предъявили ультиматум Ельцину: немедленно разблокировать "Белый дом", иначе...

9.30. — Воронин сообщил, что в 11.00 у Ельцина — Совет Безопасности. Он — член Совета. Как быть? Посоветовал — поехать: Как прореагируют? Уехал — и приехал.

10.00. — Утреннее заседание ВС. Доклад Воронина, начальника штаба Сопротивления — ситуация. Проект постановления: положение о медицинском освидетельствовании претендентов на высшие государственные должности. Доклад В.Б. Исакова.

11.40. — Кобзон И.Д. — миротворческая роль (от Лужкова): говорит об оружии в "Белом доме". Он уже был у Руцкого.

11.50. — Чернышев — к Агафонову в помощь регионам. Медведев. Лизун. Скорупа-Новак: обеспечивать газетами,информацией—сложно, поскольку часть аппарата “захвачена” — Арбат, 19. Но — надо, без сбоев!

12.00. — Задачи перед парламентской группой в Краснопресненском райсовете ( 180 депутатов, часть служащих ВС, в том числе из помещений, захваченных милицией Ерина по Новому Арбату, 19) — Ребрикову, Аксючицу, Астафьеву, Дорофееву, Колтунову (поручить Сыроватко). Жигулин на вопрос, чем он занимается, отвечает, что по заданию Соколоа “прорабатывает экономические документы”. Похоже, ошалели — потеряли ориентацию; занимаются благоглупостями вместо того, чтобы помогать штабу Воронина. Чеботаревский, Колтунов, Юрий Юдин, Коровников: слабая работа с военными. — Где результаты? Прокофьев, размножение агитматериалов демонстрантам —плохо. Серебряников — Боховкин — Новиков — Виноградова —Владимир Агеевич Тихомиров: мало москвичей вокруг "Белого дома"; Боховкин — состояние в партиях — и сейчас брожение? —Способны ли партии в России на единство даже в условиях наступления фашизма? Ковалев (Воронеж) — информация о положении в области. Эпизод из разговора Воронина с женой Кобца: Грачев демонстрирует свою “осведомленность” об этой “беседе”, показывая пленку с записью и воспроизводя ее Кобцу. Замечательно! —пусть Кобец об этом расскажет своим друзьям-генералам: чем не методы Мюллера-Кальтенбруннера! Вот за что они воюют — за ошейник! Дураки безмозглые! Заявление Алексия II о необходимости мирного решения кофликта... Пора бы святым отцам вмешаться — может быть, это повлияло бы? Но решатся ли? Традиции слишком плохие у этих церковных иерархов России: служили не народу, а правителям, не Вере, а капризам цезарей.

13.00. — Интервью телекомпании РИА “Новости”.

14.00. — Пришел митрополит Кирилл с посланием Алексия II. С ним архимандрит Феофан. С ним встречался в Иерусалиме — умница. Ерин “собирает” отряды ОМОН уже со всей страны. А утверждают — "Белый дом" не желает переговоров! Зачем им в Москве эти отряды, если “они” желают достигнуть успеха в переговорах?

15.00. — Пресс-конференция. Мое вступление.

16.00.— Интервью “Комсомолке” (Гамов). Паскудная газета, но в ней в 80-е годы удавалось публиковать серьезные вещи (“Бедные люди Отечества”, цикл статей по ценам), как и в “Правде”. А ведь “Известия”, при всей своей игре, боялись, осторожничали.

16.30. — Юрий Чапковский: пропагандистский материал — смешно, но слабо направлен против кремлевской хунты. Организовать группу художников. Анатолий Набатов: его картины здесь — Желнину: помочь вывезти. Он весь желтый от беспокойства. И еще больше полысел.

20.00. — Владимир Сердюков: где предприниматели, с которыми Вы работаете 1,5 года?

22.00. — Выступил по ТВ — (утром) Гончар по вопросу: “о компромиссе” — рассуждал “Об оружии” в Белом доме". Об Указе № 1400 — источник тяжелейшего кризиса — ни слова... Никакого оружия здесь нет. Выяснил у Бовта. Миф, запущенный в группе Ачалова. Но не скажешь: “Нет у нас оружия” — пойдут штурмовать немедленно. Ночью — при свечах.

24.00. — Развитие “сюжета” Соколов-Абдулатипов. Встречались с Черномырдиным. Судя по их словам, вдруг стал смелым и решительным — откуда это?

02.15. — В Палату Национальностей — в бронежилете: журналисты, надеюсь, “клюнут” — покажут на весь мир российского спикера в бронежилете... Некоторые ошалевшие депутаты “не поняли”. Кто-то возмущенно (кажется, Савченко!): “Вы что, Руслан Имранович, в белье?” — Зал хохочет... Сообщение: “Сегодня могут ночью штурмовать”. — Вот и приходится все бодрствовать. Информация о решениях регионов в С.-Петербурге. Нажим Шахрая. Нет целеустремленности в действиях регионов: им надо решить один вопрос — отмена Указа № 1400. Остальное — производное. Агафонов — Абдулатипов — Мазаев.

29 сентября.

8.00. — Югин Виктор. Питер, телевидение, информация: Варфоломеев, Чернышев.

10.00. — Утреннее заседание Съезда. Сообщение Воронина. Выступил.

13.30. — Совещание с экспертами.

14.00. — Соколов и Абдулатипов подписали капитулянтские “протоколы”, сводящие на нет все, что уже нами сделано. Совещание: Хасбулатов, Воронин, Абдулатипов. Я успокоил: “Сейчас не надо”.

15.00. — Пресс-конференция. Выступление. Вопросы-ответы.

Российский Гаврош?

Ребриков рассказывает: вчера у Аксючица не было мегафона для выступления перед стихийной демонстрацией. Парнишка лет 12 вызвалс пройти через все кордоны и доставить. Прибежал. Говорит: “Меня дядя Аксючиц прислал за мегафоном, — от него передал записку: “Срочно нужен мегафон”. — Я пройду, я знаю, как пройти”. — И пронес, чертенок.

17.00. — Интервью газете “Новая жизнь”.

19.00. — Встреча с депутатами Моссовета.

20.00. — Выступление на балконе перед демонстрантами.

21.00. — Совещание: Воронин, Руцкой, Агафонов, Ачалов, Баранников, Дунаев. Обсудили ситуацию. Я: “Старый” вопрос к генералам: почему армия не защищает Конституцию? Ваши обещания с 21 сентября — Вы их помните?..”

22.30. — Виталий Севостьянов: работа с военными.

23.00. — Сообщение о возможности “похищения” руководства — несерьезно это. Скорее — психологическая атака. Но... аегнтура из "Белого дома" ушла. Это — серьезно; что-то готовят... Список агентуры — у N. ...Ельцин, говорят, предъявил ультиматум — капитуляция до 4 октября. Но оружие — не применять. Раз сказал — “оружие — не применять”, значит— применят. В любой момент. Но в начале будет провокация. Поубивают людей. Но — как? Какая провокация нас ждет?

23.00. — Липицкий, Головин, Астафьев, Аксючиц, Пушков, Кауфман — всем дал задания.

24.00. — Кургинян: сценарий действий кремлевских путчистов. Контрдействия — ресурсы?! Ростропович, Солженицын... Один открыто присоединился к заговорщикам, другой — “умно” отмалчивается. Вот оно, их мнимое величие — оно лопнуло при серьезном испытании...

Ребриков: записка

1. Совещание субъектов Российской Федерации, проходящее в здании Конституционного суда, единогласно приняло решение о въезде в Дом Советов. Цель — убедиться в правильном хранении оружия и в отсутствии незаконных вооруженных отрядов. К посещению приглашен Шахрай. 2. Абдулатипов сообщает: “Работаем по программе. Вчера в течение часа проводили беседу с Черномырдиным. Он угостил нас чаем. Больше ничего не может”. В Краснопресненском Совете встретились с депутатами Совета. Вечером вели подготвоку Совещания с представителями субъектов Российской Федерации в Конституционном суде. Утром встретились с участниками этого Совещания. В целом, позиция жесткая по оценке Указа. Соколову и Абдулатипову дали высказаться на Совещании. На Адбулатипова “вышел” митрополит Кирилл. На вечер он и Соколов приглашены к Патриарху. Оба хотят вернуться. Черномырдин обещал пропустить... 01.30. — Совещание: Руцкой, Ачалов, Баранников, Дунаев, Коровников. Я: “Прошу подумать, где, когда и каким образом планируется осуществление крупной акции с пролитием крови”. Цель: взвалить на нас вину. Затем жестоко расправиться. Без такой провокации дело у “них” не пойдет”. Все согласились... Ситуация — анализ. Информация у нас о том, что делается в Кремле — полная... Действия: те же факторы победы или поражения. Пассивность, безынициативность поразительна.

ЭКСПЕРТЫ — ТЕ ЖЕ ВОПРОСЫ

День рождения Геннадия Бекова (поздравить!) — вместе с Тарасовым, Севостьяновым, Колтуновым, Чеботаревским — на работу с военными. Варфоломеев: хорошо организовал работу по питанию; Г. Дорофеев — бригада грузчиков продовольствия. Наш транспорт “перехватывался” — плохо с завозом горючего, продовольствия.

30 сентября.

8.00. — Совещание с председателями райсоветов Москвы: почему мало демонстрантов?

9.00. — Югин, Бабурин, Рогозин, Липицкий: вроде бы растолковал — чем должны заняться — и не здесь, в помещениях, а совсем в других местах.

10.00. — Заседание Съезда. Воронин рассказал о переговорах. Выступил. Выступали: Ачалов, Баранников, Ребриков: О работе депутатской группы в Краснопресненском райсовете.

...Все труднее проходить в Парламентский дворец и выходить из него. Блокада — все жестче.

...Вчера в Конституционном суде Зорькин собрал 54 руководителя регионов. Решений нет, но все требуют разблокирования Парламентского дворца и мирных переговоров при их участии. Если бы они показали свою способность добиваться исполнения принятых решений!

...Мне принесли розы — с улицы и записку. Принес Агафонов. В записке говорилось:

“Эти розы — символ доверяющих Вам русских сердец, верящих, что Вы не предадите Россию.

Похоже, что с Вами и, увы, только с Вами сегодня можно связать реальные надежды на прекращение преступного экономического, политического, военного и нравственного разрушения нашей Родины.

Возможно, в эти трагические часы Вам будут противостоять не только традиционные оппоненты, но и кое-кто из коллег и соратников — удары в спину не редкость в переломные моменты. Но чем бы ни обернулись события сейчас, чем бы ни завершились они на нынешнем этапе — не прекращайте борьбы за спасение нашего единого, великого Отечества, помните: Вам верят, на Вас надеются, от Вас ждут помощи миллионы сограждан, Мы — с Вами!

Да укрепит Вас Господь!

Группа москвичей.”

...Если бы я не видел эту поддержку, если бы я твердо не знал, что мне верят люди, ждут от меня правильных действий — давно ушел бы. Раньше, чем началось все это. Выносить предательские удары — особенно трудно... “Белый дом” держится не только на депутатах. Служащие — как они любовно, трепетно относятся к своей работе. Работники кухни, буфетов. Ведь могли бы не придти — и все: что бы мы делали? Особенно — женщины, прорываются через все кардоны... Маша — буфетчица, сегодня извиняется: прошла с трудом, обыскивают. Прошла ведь! Кто бы ее осудил, если бы вернулась домой?

21.00. — Вадим Густов, Леонид Потапов, Кирсан Илюмжинов (с ними Евгений Финоченко). Прорвались на “линкольне” Илюмжинова. Уже были у Руцкого. Заказал кофе. Илюмжинов кофе не пьет, только чай. Рассказали о своих попытках повлиять на Ельцина-Черномырдина в целях прекращения блокады Парламента и решения конфликта мирными средствами. Я настоятельно рекомендовал перейти к действиям: слова не убедят зарвавшихся путчистов. Уехали.

Помощник Зорькина Виталий Наседкин (в большой сумке) принес в здание 100 фонариков.

...Б.Шоу в 1934 году “обнаружил”, что режим Сталина — “демократический режим”, Сталин “создает уникальное общество”...

Разве Запад заинтересован в “демократических государствах на Востоке”? В слабых государствах, зависимо-полузависимых режимах, “привязанных” к их стратегическим интересам?

... А Скоков, говорят, сбежал еще 20 сентября: хитер, хочет сохранить себя как “незапятнанного”. Ни там, ни здесь: значит в дерьме. Кому нужен политик без позиции? На это ума у него не хватает — чтобы понять это. Не так уж он и умен, как сам полагает... Игрок.

01.30. — Руцкой настаивает на “перебазировании”... Не нравится мне все это.

02.30. — Головин: слабая работа в Москве. Здесь — основа успеха или поражения. Надо поэнергичнее. Где Ваши идеи?

1 октября.

8.00. — Чеботаревский. О договоренности...

9.00. — Заседание Президиума. Просят дезавуировать “протоколы Соколова- Абдулатипова”. Возмущены.

Решили: каждый член Президиума — ответствен за определенное направление работы: все входят в штаб Воронина.

10.00. — Заседание Съезда. На заседании: надо принять предложение о немедленном начале переговоров в Свято-Даниловом монастыре.

Предложил утвердить руководителем делегации Воронина. (Плюс Чеботаревский, Домнина, Огородников). Они уехали. Потребовали дать пояснение, что за протоколы подписали Соколов и Абдулатипов. Докладывает Соколов — растерян, что-то мямлит. Зал в негодовании. Я оглашаю свое заявление. Просят усилить и опубликовать, как одобренное Съездом по дезавуированию “протоколов” — в них нет основы: даже упоминания Указа № 1400. Пока действует этот Указ — мы никто. Мы — “преступники в блокаде, наркоманы, распространители оружия”.

13.00. — Аль-Сайед Адаб (Кувейт, агентство “Куна”). Как председатель лиги иностранных журналистов заявил протест против ограничения деятельности прессы и избиения журналистов. Дал интервью, минут 20.

13.20. — Лигачев: О денонсации Беловежских соглашений (нашел время!).

14.00. — Прибыл Воронин “с промежуточным” результатом — свет и горячую воду включили. Требуют “сдачи оружия” (какого?) Уехал обратно в Свято-Данилов монастырь.

15.00. — Брифинг. Вместе с Руцким и Агафоновым. Много журналистов. Видимо, сказалось мое обращение вчера ночью по Си-эн-эн к западным лидерам: они поддержали антигосударственный переворот Ельцина — они будут в ответе за пролитую кровь в ходе ельцинского мятежа и последующего нападения на Парламентский дворец.

16.20. — Опять прибыл Воронин. Кое о чем договорились: с президентской стороны отвод войск взамен на складирование оружия.

17.30. — Вячеслав Любимов — вместе с Александром Соколовым — к Агафонову: для работы с областными Советами Центральной России.

Ситуация.

Напирают на пропагандистский трюк — оружие, оружие: стремление в пропаганде показать защитников “Белого дома” пьяницами, уголовниками, оторвавшимися от реальной жизни людьми.

...Поездки членов Правительства по регионам, лихорадочная активность с целью переломить общественное мнение. Стремление склонить на свою сторону регионы: Самара (Черномырдин), Хабаровск (Шахрай) и т.д.

18.00. — Вечернее заседание Съезда. “Поскольку нет сведений от миссии Воронина”, предложил перерыв, до утра. Если надо, немедленно соберемся. Согласились.

19.00. — Беседа с главным редактором газеты “День” Александром Прохановым. Недавно он дал большую статью обо мне, матери, семье.

20.00. — Югин Виктор. С.-Петербург. Плохо работает с жрналистами. Плохо.

Тамара Лета пришла подбодрить. Как-то по ее просьбе дал интервью вологодской газете...

Мареченков, Злобин: что можно сделать для прорыва информблокады?

...Вчера ночью, при свечах хорошо выступил Кирсан Илюмжинов — рассказал о позиции 62 субъектов Федерации, принимавших участие в совещании. Относительно Ельцина сделана жесткая оценка — “должен уйти: по Конституции Российской Федерации — Руцкой — и.о.президента” — так в их решениях. Остался ночевать в “Белом доме”.

Вечером мельком по ТВ видел Е. — опухшее лицо, бессмысленный тупой взгляд, неуверенность, но нагл беспредельно, пытается изобразить из себя “вождя”.

Показали Рябова, Шейниса — “работающих” над новыми “ выборами” в “Госдуму”. Рябов, известное дело, туп, но Шейнис? — сам сидел в тюрьмах, боролся с диктатурой. А теперь борется за новую диктатуру. Не наивный же человек этот Шейнис.

Сказать, не понимает — неверно. Все понимает. Что они хотят, эти Шейнисы- Шабады-Задонские-Львы Пономаревы-Филатовы-Козыревы? А Ерины и Грачевы — бездумно исполняют волю этой компании.

... Странное дело: Соколов, требовавший “непримиримой войны” с Кремлем, вдруг стал таким “голубем”, что нанес нам предательский удар в спину. Теперь пытается объяснить, какой “гениальный ход” он приготовил, но его отвергли. И что за наивность людей — этому прохвосту опять верят: эти коммунистические функционеры (из их же породы Ельцин-Черномырдин) — неподражаемы в способности менять маски — хамелеоны!

Серебряникову поручил направить телеграммы военным. Он (вместе с Боховкиным) “застрял” в Краснопресненском райсовете.

2 октября.

9.00. — Рыбкин, Сыроватко: слабая работа по привлечению людей...

Гузей: в группу Братищева-Тихонова-Харитонова в Краснопресненском райсовете (филиале Х Съезда)...

Аппарат Парламента, как оказалось, надежен, высокопрофессионален, честен. Коллабораторы — считанные еденицы. Подводят лишь "минторговцы" Окрута — неисправимые бюрократы. "Исправятся" — после победы...

9.30. — Владыка Кирилл. Переговорили, вместе пошли на Съезд. Кирилл выступил, встретили хорошо. Уехал с Ворониным, Валентиной Домниной и Равкатом Чеботаревским в Свято-Данилов монастырь...

— По радио, ТВ и в газетах нагнетается обстановка вокруг проблемы оружия и проблемы переговоров, будущих выборов. Никаких выборов Президента Ельцин не допустит, если победит, — этого не понимают?

11.00. — Совещание с министрами Руцкого; нервничают, жалуются на депутатов. А что жаловаться? — действовать надо — действий нет.

11.30. — Прибыл Митрополит Ювеналий с Ворониным и судьей Владимиром Олейником — после длительного разговора с Руцким: опять проблема оружия. Похоже, сочувствует нам. Объяснил суть нашего подхода: проблема связана с Указом Ельцина № 1400 — без его отмены невозможно продвижение по пути переговоров. Как этого не понимают?

В переговорах участвуют субъекты Федерации и они уже заявили свою позицию, которая окружением Ельцина игнорируется.

13.00. — Переговорил с Калягиным, Густовым, Морозовым и Тулеевым: нужны действия регионов, если они реально не хотят изменения всей государственной системы в пользу диктатуры.

14.00. — Приехал Воронин с адмиралом Чеботаревским из Свято-Данилова монастыря. Жалуется на нежелание кремлевской стороны отменить Указ № 1400. Поднимают всякую “мелочевку”... Филатов витийствует...

15.00. — Традиционный брифинг для журналистов: (сегодня только 12 ТВ камер, — вчера было 22 телекамеры). Мрачно пошутил: бежать вроде бы рано — капитаны считают свой корабль устойчивым. Засмеялись... Оказывается, западные посольства по радиотелефону предписали своим журналистам немедленно покинуть Парламентский дворец.

Проверить 18, 19, 20, 21 этажи: сигналы от женщин, что там находятся подозрительные люди Сделать облаву. Министрам Дунаеву, Баранникову, Ачалову — надо попросить проверить...

Перерождение Ельцина — особая тема. Сотни льстецов, чиновничество, журналисты-прислужники, артисты-подпевалы, выдающие себя за интеллектуальную элиту — это с одной стороны, с другой — слабые противовесы в лице законодателя, где перебежчики буквально взрывали нормальную работу Верховного Совета. И “слева” и “справа”. Не хотели спокойной, вдумчивой, ответственной работы. Тщеславие, “вождизм” — тоже сыграли не последнюю роль... Ну что об этом сейчас говорить?..

19.00. — Дал 10-минутное интервью для программы “Время” — обещали дать хотя бы 5 минут. Посмотрим. ТВ, радио напирают на возможность кровавых столкновений, пытаются ставить на одну доску путчистов и нас: неужели не ясно, где решение проблемы — снимите осаду “Белого дома”, подчинитесь Закону — и не будет никакой угрозы кровопролития. Почему не хотят рассуждать логично, здраво и просто? И откуда возможность пролития крови? — Не от нас же!

... Поступают сведения об уличных боях на Арбате и прилегающих улицах. Есть убитые, множество раненых. Милиция проявляет жестокость, хотя и приходит все в большую растерянность. Подчеркиваю необходимость переходить к решительному противодействию путчистам — не дать им закрепиться на местах. Переговорил об этом с Тулеевым. Агафонов — с Центральной Россией. На брифинге — об этом; в интервью для “Останкино” — то же самое. Решающий этап наступает: нужен всплеск негодования людей и действия власти — законной власти. Но без кровопролития. Без угрозы применения оружия. Это — “не поле законодателя”.

Ельцинисты боятся, маневрируют: переносят заседание Совета Федерации со второго на девятое октября — рассчитывают подавить нас силой до этого заседания. Галазов открыто поддержал путчистов на совещании руководителей республик, краев и областей Северного Кавказа — это уже второй путч, который им поддерживается.

Бирюков выступил смело и решительно. Но большинство председателей проявляют нерешительность и колебания — не привыкли самостоятельно действовать: решение принимают, но организовать дело, обеспечить его — не умеют, не решаются, побаиваются, привыкли работать в спокойных условиях.

Многое, очень многое зависит от Моссовета — но с такими руководителями, как Гончар, сопротивление организовать практически невозможно. Хотя большинство депутатов Моссовета готовы к самым решительным действиям. Прежде всего — нужен массовый выход людей на улицу. Сотни тысяч москвичей сметут продажный режим Ельцина. Упор — на райсоветы. На предприятия, на их коллективы, в том числе на предпринимателей... Где профсоюзы?

17.00. — Интервью журналистам Т.Романенковой, А.Воробьеву из “Российской газеты” — фактически закрытой решением Черномырдина. Он, похоже, больше всех злобствует: с чего бы это?

Логунов с сотрудниками пытается издать газету, но что-то не получается: отдельные полосы “тискают” на страницах провинциальных газет. И то — польза.

Как повлиять на западных лидеров? Как одержимые вцепились в Ельцина — их “последний козырь”? “Козырь” — “Козырев”?

Днем Осминина С.А. направил в глубинку как полномочного представителя Верховного Совета РФ.

Нужен активный переход ко II этапу сопротивления — на региональном уровне: речь идет об организации конкретных действий: эмиссары посланы, все знают, как действовать. Сами же лидеры регионов, их Советы приняли правильные решения. Нужны действия, а не пустые предупреждения. Ельцин боится действий, а не слов.

...Страшное побоище идет вблизи Смоленской площади и на Арбате. Молодежь построила баррикады и ведет рукопашные бои с ОМОНом. Имеются убитые и раненые. Особую жестокость проявляют осетинские омоновцы. Убито уже около 20 человек; за одну только пятницу, 1 октября, убито более 10 человек — женщины, пенсионеры, молодые люди. Расправа с “афганцами”, шедшими к нам на помощь.

Имеются жертвы и в наших рядах — убит слесарь котельной Верховного Совета: шел на работу, его не пустили, избили 29-го, и вот умер, оставил двоих детей. Кто виноват? Кто организовал всю эту вакханалию?

Лужков и Филатов при переговорах все время ссылаются на протокол № 1, дескать, он решал все проблемы (подписанный Соколовым и Абдулатиповым). По словам Воронина, особенно непримиримо настроен Филатов. Ни Сосковцу, ни Лужкову не дает открыть рот... “рейхсфюрер”!

Проблема оружия: далось им это оружие! Да где оно, это оружие? Ловкачи — сами создали проблему, от нас требуют ее решения. Переговоры превратили в фарс. А Ельцин, небось, посмеивается: “заглотнули”...

Святые отцы — они что, не видят: их превратили в клоунов. Им надо было потребовать: отмените Указ № 1400 — от него все зло! Нет ведь — гарцуют вокруг да около.

...Убийства, избиения, — вспоминаю, сколько раз приходилось говорить об усилении карательных элементов в правоохранительных органах. Не реагировали. Первомайское побоище, роль Лужкова-Ерина; лицемерная подача лживого иска на Председателя Верховного Совета в суд: якобы оскорбил Лужкова, приписав ему вину за первомайское побоище. А что теперь Лужков? — если он не принимал участие в заговоре Ельцина, ему следовало бы немедленно подать в отставку. Но это — позиция честного человека...

В сердцах написал письмо В.Зорькину...

Сажусь писать краткую исповедь-письмо о причинах переворота. Возможно, нас здесь всех перебьют. Сегодня впервые по радиостанции ОМОНа пошла в ход грубая матерщина и угрозы в отношении меня и Руцкого. Это — неслучайно. Есть много косвенных свидетелей, говорящих о намерении Кремля жестоко расправиться с нами. Надо писать...

3 октября.

“Что день грядущий нам готовит?”

8.00. — Совещание с военными (Баранников, Ачалов, Дунаев). Отработка диспозиции: итоги ночи, переговоры с...

9.00. — Литургия: Алексей Злобин, отец Виктор, отец Никон, отец Андрей. Мусульманских священнослужителей почему-то нет.

11.00. — Съезд. Воронин на переговорах. Министры отказались выступить, говорят, будут заниматься делом. Бог в помощь. Выступил сам.

... Олег Румянцев прав: “Мы были, Руслан Имранович, наивными романтиками. Против нас действуют бандиты. По своим бандитским законам”. Да, у них свой “capo di tutti сapi” — какой для них Закон?..

15.00. — Пресс-конференция: она прервана в 15.30. появлением Руцкого. По его радиостанции слышны команды: “стрелять по демонстрантам!” За окнами слышен шум — журналисты бросаются к ним. Я пошутил: “Что, начался штурм?”...

Прошел к себе. Оказалось, что колонны демонстрантов прорвались к “Белому дому”. Позже они взяли мэрию, а потом двинулись к “Останкино”.

16.00. — Уражцев с криком “Победа”! бросается в объятия. Слезы на глазах.

Уражцев — “Дантон Сопротивления!”

16.30. — Агафонов, Сыроватко — просят выступить на балконе; отказываюсь: ситуация не ясна, тревожные вести — все эти “захваты”. Уговаривают. Неважное ощущение. Все время это сообщение в голове: “ракетно-бомбовый удар по Парламентскому дворцу”. Может быть, все-таки армия выполнит функцию “голубых касок”, о чем говорил еще в первые дни переворота Кобец? Но как повлиять?..

Сделал Заявление...

18.00.. — Заседание Съезда. Вечернее заседание. Выступил. Поздравил с бескровным установлением контроля над городской мэрией и “Останкино”. Предостерег от эйфории по поводу прорыва блокады. Призвал выбросить из сердца чувство мести. Нужен гражданский мир. Он возможен лишь в условиях постельцинизма. Военным — выполнить свой долг и присягу. В Кремле — узурпатор, продолжающий организовывать кровавые провокации и интриги. Армии надо установить контроль на Кремлем. Выразил такую надежду. “Чилийский ли это вариант? Нет, не чилийский...”

Однозначно — это последнее заседание показало сильное стремление депутатов решить конфликт исключительно мирными средствами. Правильно восприняли мое обращение к армии — как призыв отказаться от нейтралитета в условиях, когда МВД расправляется с законодателем: выполнить свой конституционный долг. Именно так было воспринято всеми это обращение...

19.00. — ...Оказалось, “Останкино” не взяли. Идет буквально бой. — Что такое? С Ворониным и Агафоновым идем к Руцкому. Он — у радиостанции, слышны пулеметные очереди. “Это, — поясняет Коровников, — пулеметы с БМП расстреливают демонстрантов. Там — группа Макашова с двумя десятками воооруженных людей...”

Все теперь ясно — вот она, та самая провокация, которую я пытался разгадать с 28-го сентября. Все пропало — перебьют десятки людей — “спишут” на Верховный Совет РФ — Хасбулатова и Руцкого. Подробности в письме.

...В кабинете Руцкого по радиотелефону переговорил с Кузнецовым, командующим округом — бесполезный разговор... Ссылается на нейтралитет, объявленный коллегией Минобороны.

20.00. — У Ачалова: немедленно “отозвать” Макашова, прекратить имитацию военных действий, бряцание оружием — это выгодно исключительно мятежникам. “Партизанщина”! Ачалов поясняет: Макашов был послан для оказания помощи демонстрантам, которых расстреливали.

Я: — “Никаких перестрелок. Ни там, ни здесь.”

Совещание: Руцкой, Ачалов, Баранников, Воронин, Агафонов — организовать людей вокруг Парламентского дворца — очень много людей...

20.30. — Информация: Ельцин, Черномырдин, вся шайка крайне растеряны: армии не верят, МВД — выходит из-под контроля; самолеты в аэропорту “Кубинка” — загружаются. Ачалову и Баранникову: надо перейти в свои рабочие кабинеты в министерствах, взять под контроль министерства и штабы... Еще есть часа два-три для победы, не больше. Упустим — конец!..

23.25. — Гайдар призвал москвичей убивать нас. Злобный человечек, новый Муссолини? Грубые оскорбления. Похоже, время упустили окончательно.

23.30. — Борис Тарасов: как произошел захват мэрии и поход на “Останкино”... Как спасти людей?.. Подвели военные: все, в том числе и “наши”. Безынициативность. Отсутствие не только стратегического, но и тактического мышления... Отправить письмо...

Ельцин приказал: “В капусту всех! В капусту!” — Когда Баскаев спросил как быть со взятыми в “плен” защитниками Конституции в здании Парламентского дворца. “В капусту” — за это он будет судим рано или поздно.

Демократия потерпела поражение... “Что день грядущий нам готовит?”...

00.30. — Передал свои записи Татьяне и Алексею...

4 октября.

01.40. — Беседа с “Т”. Ясно. Проиграли все, что можно проиграть. Демократия пала. Надо достойно уходить из... Людей — спасти.

02.40. — Руцкому — “Вчера упустили бездарно единственный шанс — было безвластие: не сумели взять эту власть”. Теперь спасайте людей... “Останкино” — рок. Провокация — поддались... Расправились жестоко: на каждого из отряда Макашова — по одному бронетранспортеру...

— Интервью Козырева: площадная брань: “бандитские действия” — В мире ожидают “жестких мер против необольшевиков”. Сами — похуже “необольшевиков”.

Число погибших в Москве, утверждают многие, уже перевалило за тысячу. Впереди, похоже, продолжение бойни... Они теперь не остановятся — будут расплачиваться за свой вчерашний смертельный испуг. Всю ночь “штаб обороны города” формировал “отряды добровольцев” — кто они? — Выяснить...

Впервые в истории России сформирован еврейский отряд молодых бойцов, вооруженный для борьбы с властью государства, порядками страны. Феномен. Значит — испугались смертельно... Подтягивают Таманскую и Кантемировскую дивизии. Уговаривают. Против танков Парламент бессилен... Все: прекращаю писать. Я сделал все, что мог сделать...

Р.И.Хасбулатов.