Анатолий БЕЛОЗЕРЦЕВ. Расстрелянная осень

 

ЕЛЬЦИН ИДЕТ ВА-БАНК

     Если б меня спросили, какие события в жизни меня потрясли больше всего, то, не задумываясь, ответил бы. Во-первых, смерть моей мамы в июле 91 года, затем - августовские события того же года, когда из-за трусости и предательства Горбачева к власти пришли сатанинские силы, разрушившие мою страну. И, наконец, сентябрьско-октябрьские события 93 года, во время которых из танковых пушек и пулеметов был варварски расстрелян Верховный Совет, а вместе с ним и последняя надежда на восстановление справедливости. Хорошо помню, как 5-8 октября я ходил на работу буквально потрясенный случившимся, ни с кем не хотел ни о чем говорить, а когда все-таки говорил, мои губы нервно вздрагивали, а на глазах таилась такая невыносимая боль и отчаяние, что в них было страшно взглянуть. Моя жена, далекая от какой-либо сентиментальности, поняв, в каком состоянии нахожусь, принялась успокаивать меня: "Ну что так убиваешься? Ведь на этом жизнь не кончается..."

     И верно. С тех кровавых октябрьских событий минуло десять лет. У меня, как и многих моих соотечественников, прошел шок, жизнь снова вошла в обычное русло. Зарубцевались раны в сердце, поутихла боль в душе. И все же трагедия, происшедшая осенью девяносто третьего, до сих пор не дает покоя, снова и снова заставляет память вернуться к тем тревожным осенним дням.

     В ту пору, как уже писал выше, я работал помощником у Л.М. Рабчонка, который был заместителем избранного весной главы администрации области Петра Сумина. Думается, многие мои земляки не забыли многомесячное противостояние областного Совета народных депутатов и главы областной администрации В. Соловьева, который так и не признал выборы П.И. Сумина как волеизъявление народа. Такая же ситуация сложилась в Брянске, во многих других городах. А тут еще довольно дерзко вел себя Верховный Совет во главе с Русланом Хасбулатовым и непокорным вице-президентом Александром Руцким, бесстрашно разоблачавшим президентскую мафию. На X Съезде народных депутатов, который должен был собраться в октябре, ожидалось, что будет поставлен вопрос о недоверии президенту. Б. Ельцин решил опередить народных избранников и своим Указом № 1400 от 21 сентября упразднил их статус. По существу, это был насильственный захват власти. Согласно действовавшей тогда Конституции президент автоматически лишался своих полномочий. Ельцин прекрасно понимал, на что идет. Он пошел, как говорится, ва-банк. В случае поражения лишался не только самого высокого поста, но, может быть, и свободы - за кровь, пролитую ребятами-москвичами в августе 91 года, за развал Советского Союза, за разрушение экономики и многое-многое другое. У него просто не было другого выхода, как добиваться победы любыми методами. А победителей, как известно, не судят.

     Но чтобы распустить Верховный Совет, упразднить статус народного депутата, замахнуться на саму Советскую власть - такого я не ожидал даже от Ельцина. Когда поздним вечером 21 сентября выслушал его выступление по российскому телевидению, я не поверил своим ушам: "Да что он задумал? Ведь это неминуемая кровь, гражданская война. На такое способен только Пиночет!" - в сердцах бросил я своим. И тут же поспешил в облсовет. Перед моим отъездом раздались телефонные звонки моих друзей. Договорились встретиться в облсовете. Иду к троллейбусной остановке, а на ней уже дожидается транспорта мой коллега по перу Лев Леонов, собкорр "Советской России". Едем, на одной из остановок садится мой друг, фотокорреспондент Борис Мочалов (его беспокойное сердце остановилось в мае 2002 года). Еще через пару остановок в дверях появляется фигура Александра Дмитриевича Каунова, председателя экономического совета, созданного при облсовете. Таким образом, нас уже четверо, только в одном троллейбусе. "Нет, нас на испуг не взять! - подумал про себя. - Мы за Советскую власть еще постоим!.."

     А чуть позднее, когда мы уже находились в здании облсовета, туда приехал на своей "Волге" еще один фотограф Николай Кольцов, с которым мы были хорошо знакомы.

     – Ребята! Я и моя машина в вашем распоряжении.

     – Спасибо.

     – Чувствую, с этим дураком (Н. Кольцов имел в виду Ельцина - автор) мы надолго застрянем здесь. Не возражаете, если привезу огурцов, помидоров, ну и кое-что еще из моих припасов?

     – Не возражаем! - поддержали мы.

     И все дни, которые находились в областном Совете, Николай Иванович был с нами: снимал на пленку митинги и пикеты, с помощью фотоувеличителя печатали фотоплакаты: "Нет - диктатуре Ельцина!", "Долой ельцинизм!", "Да здравствуют Советы!"

* * *

     21 сентября пол-двенадцатого ночи в кабинете первого заместителя председателя облсовета Александра Сергеевича Саломаткина прошло первое организационное совещание тех, кто прибыл на защиту Советов. Александр Сергеевич был в белой сорочке, в галстуке, строг и подтянут. Говорил кратко, лаконично:

     – Думаю, нет никакой необходимости объяснять, что происходит в стране. Ельцин решил совершить антиконституционный переворот - разогнать Советы. Дальнейшая судьба Советской власти - в наших руках, судьба страны зависит от каждого из нас. Мы должны сделать все, чтобы не допустить диктатуры...

     Мы слушали Саломаткина молча, сосредоточенно. Мы не чувствовали себя обреченными, но ответственность момента понимали. Каждый был готов на все, что от него зависело.

     И мы противостояли мракобесию, как могли. Буквально с первых минут и до последних, когда Ельцин уже отдал распоряжение ввести в Москву танки и бронетранспортеры. Тринадцать дней и ночей продолжалось противостояние народных депутатов и поддерживающих их советских людей с ельцинским режимом. Скажу сразу, с каждым днем дух противоборства не угасал, а нарастал. Истинные сыны России в схватке с ельцинизмом жаждали победы, и они победили бы, если б в самый критический момент развязки на сторону ельцинистов не встала армия, раньше считавшаяся народной. После разгрома Дома Советов я услышал от одного из ветеранов-чебаркульцев такую историю. Фронтовик-отец упрекнул своего сына-танкиста: "Как вы могли допустить такое, чтобы кучка мерзавцев стреляла в свой же народ?" Его сын, чуть поддатый, ответил с бравадой: "Если б мне, батя, заплатили такие бабки, как им, я бы тоже расстрелял кого угодно". Чудовищно, но это факт! Вот какое поколение "защитников" вырастили мы в последние годы! Так что ответственность за события 93 года - на всех нас.

     В ту памятную ночь с 21 на 22 сентября в областном Совете, кроме работников аппарата, собрались десятки активистов различных партий и общественных движений, находящихся в оппозиции к нынешнему режиму. Тут были и коммунисты - руководители и рядовые члены всех четырех компартий (РКРП, КПРФ, РПК, ВКПБ), и молодые ребята-комсомольцы, и лидеры национально-патриотических движений - Российского общенародного союза и Русского национального собора. Перечислить всех невозможно, но основные фигуры все-таки назову. Это - Александр Дорохов, Вячеслав Матвеев, Юрий Холщигин, Анатолий Белоглазов, Петр Свечников, Лев Леонов, Вадим Алябьев, Александр Крайнов, Сергей и Александр Петровы, Виталий Княгиничев, Олег Князев и многие-многие другие. От областного Совета с нами постоянно контактировали председатель по делам военнослужащих и казачества Валерий Судариков, народный депутат Людмила Попова и ряд других. Тут были и рабочие, инженеры, учителя, ученые и даже предприниматели. Очень много ветеранов Великой Отечественной войны и труда. И что особенно отрадно, среди нас было немало студентов и даже несколько школьников. Это Марат Камалов, который сейчас заканчивает юрфак ЧелГУ и активно работает с молодыми коммунистами в Калининской парторганизации, Семен Хрюкин, которому в ту пору было всего четырнадцать лет. Он, высокий, красивый, искренний и добрый, буквально покорил всех нас. Мы доверили ему дежурить на телефоне. А телефоны в те дни трещали, как в Смольном. И Семен на все звонки давал исчерпывающие ответы, записывал нужную нам информацию.

     Видели бы вы его глаза, полные слез, когда по телевидению показывали танки, расстреливающие Верховный Совет. Казалось бы, не выдержит сердце юного патриота. Ан, нет. Напротив, он стал еще более убежденным гаврошем. Семен распространял листовки, партийные газеты. А кроме всего прочего, выполнял задание обкома РКРП - вывешивал красные флаги на здании, что стоит слева на площади Революции, возле трамвайной остановки. Демократы снимали их почти каждую неделю. Пройдет дня два-три - красный стяг снова на месте. Это работа Семена и его помощников.

     Был случай, когда без разрешения старших товарищей он решил в полночь забраться на крышу здания областной администрации и сменить власовские флаги на красные. Дежурные милиционеры заметили юного смельчака, задержали его. Почти пятнадцать суток провел Семен в камере предварительного следствия. К этой истории пришлось подключиться очень авторитетным сторонникам левой оппозиции, чтобы убедить милицию отпустить школьника подобру-поздорову.

     А несколько лет назад, в ночь с 6 на 7 ноября, группа негодяев спровоцировала драку, и в этой драке Семен был убит каким-то тупым предметом. Нет доказательств, что это было преднамеренное убийство, но в том, что этот парень пострадал за правое дело, никто не сомневается. В центральной левой прессе его назвали Бумбарашем. Пожалуй, таким он и был. А один из ветеранов Отечественной войны просил челябинских коммунистов вручить матери Семена его фронтовой орден, которым он был награжден за храбрость и мужество в боях с немецко-фашистскими захватчиками. "Этот отважный парень вполне заслуживает боевой награды!", - заметил фронтовик. Такова судьба одного из защитников нашего областного Совета.

     Мои отступления в этих очерках будут постоянными, поэтому прошу читателей учесть эту особенность, привыкнуть к ней.

     Не стану рассказывать о круглосуточной, напряженной и драматичной работе сотрудников областного Совета и крохотной администрации П.И. Сумина - это тема для самостоятельного и большого рассказа. Частично ее коснулся в своей книге "Противостояние" активный участник тех событий Александр Саломаткин. Ученый-юрист, он подробно рассказал о противостоянии областного Совета и администрации В. Соловьева, в том числе поведал о событиях сентября-октября 93 года. Я же в своих очерках остановлюсь в основном на отдельных штрихах многогранной деятельности общественных патриотических организаций.

 

---