О результатах экспертизы оружия
участников событий
21 сентября - 5 октября 1993 года

Согласно “Справке по уголовным делам, связанным с событиями, происходившими в г.Москве 03 - 04 октября 1993 года”, предоставленной Комиссии Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по дополнительному изучению и анализу событий, происходивших в городе Москве 21 сентября - 5 октября 1993 года, Генеральной прокуратурой Российской Федерации (№34п-60-93 от 21.12.98 г., с. 116; на депутатский запрос №2.12-18/2174 от 08.10.98 г.), в ходе расследования уголовного дела №18/123669-93, возбужденного по факту массовых беспорядков 03 - 04 октября 1993 года в г.Москве, “было разыскано и изъято 926 единиц огнестрельного оружия. Данное оружие числилось за депутатами Верховного Совета и Департаментом охраны Верховного Совета.

При проведении судебно-баллистических экспертиз установлено, что на момент проведения данных экспертиз продукты выстрела имелись в стволах 122 единиц оружия, в их числе - 64 ПМ, 12 ПСМ, 13 АПС, 3 АКС-74, 2 АКМ, 1 АКС, 16 АКСМ, 65 АКС-74у, 3 карабина КС-23.

Судебно-баллистическими экспертизами, проведенными с фрагментами пуль, оболочек пуль, извлеченных из пострадавших, не было идентифицировано оружие, прошедшее экспертизу”.

По информации Генеральной прокуратуры Российской Федерации (письмо №34п-60-93 от 13.09.99 г. на депутатский запрос № 2457-АИ), “изъятые карабины КС-23, согласно заключению судебно-криминалистической экспертизы исправны, на момент производства экспертизы установлено, что из них ранее производили выстрелы.

В ходе следствия было установлено, что огнестрельное оружие доставлялось в Верховный Совет из Приднестровья, однако среди обнаруженного в ходе следствия и прошедшего судебно-криминалистическую экспертизу огнестрельного оружия, указанное найдено не было”.

По свидетельству бывшего заместителя начальника Главного следственного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Л.Г.Прошкина, являвшегося одним из руководителей следственной группы, расследовавшей уголовное дело №18/123669-93, “следственной группой были проведены экспертизы около тысячи стволов, изъятых по делу. Были также исследованы все 123 трупа, обнаруженные непосредственно, я подчеркиваю, непосредственно в районе боев у Белого дома и “Останкино. Следствием не установлено, что кто-нибудь из погибших был убит из этого оружия”. В то же время невозможно утверждать, что все погибшие были убиты оружием “правительственных сил”, “потому, что пули, убившие или ранившие большинство потерпевших, не были нами обнаружены. Вместе с тем отстрелять оружие воинских подразделений, принимавших участие в событиях, в том числе и отряда “Витязь”, нам не дали” (газета “Московский комсомолец” от 04.10.97 г.).

По свидетельству Л.Г.Прошкина, “благодаря средствам массовой информации уже утром 4 октября до сведения общественности была доведена и всеми воспринята как истина версия, что первый выстрел в Останкино был сделан сторонниками Верховного Совета из гранатомета РПГ-7 В-1 тандемной гранатой кумулятивного действия ПГ-7 ВР и именно от этого выстрела в результате осколочного ранения погиб рядовой Ситников. Утверждению в общем мнении этой версии способствовало заключение экспертизы, проведенной в Центральной судебно-медицинской лаборатории Министерства обороны РФ. В нем говорилось, что все телесные повреждения у Ситникова могли быть причинены одним выстрелом большой мощности, не исключено, что из гранатомета.

Ни в исследовательской части заключения, ни в своих выводах эксперт не объяснил, почему в качестве оружия назвал гранатомет. Однако он не назвал, даже предположительно, системы гранатомета и использованной гранаты, которых имеется множество, разных по мощности и назначению.

Ничем не мотивированные выводы эксперта вызвали у нас подозрения. Тем более что при экспертизе не были учтены результаты осмотра места происшествия, не исследовались одежда Ситникова и средства индивидуальной защиты бойцп спецназа МВД.

Эксперт был допрошен и пояснил, что из средств массовой информации знал о гибели Ситникова от выстрела из гранатомета со стороны нападавших. По объективной картине ранений и, в частности, по диаметру раневого канала он определил боеприпас, который мог быть гранатой от подствольного гранатомета. Гранатомет РПГ-7 он даже не имел в виду.

Вместе с тем у сторонников Верховного Совета, находившихся в тот момент в Останкино, не было ни одного “подствольника”.

В связи с сомнениями в результатах первичной экспертизы была назначена повторная комиссионная комплексная медико-криминалистическая экспертиза, к проведению которой наряду с судебно-медицинскими экспертами привлечены специалисты взрывотехники, баллисты, разработчики и пользователи гранатометов и средств индивидуальной защиты – бронежилетов.

Эксперты ознакомились с материалами уголовного дела, с видео- и фотоматериалами, побывали на месте происшествия. Тщательному исследованию были подвергнуты одежда погибшего и его бронежилет, собранный по частям из различных музеев. На полигоне внутренних войск был произведен следственный эксперимент с отстрелом из гранатомета РПГ-7 В-1 гранаты ПГ-7 ВР с имитацией условий места происшествия.

Результаты следственного эксперимента показали, что тандемная граната кумулятивного действия ПГ-7 ВР обладает огромной проникающей (прожигающей) мощностью и при “работе” внутри здания должна была оставить серьезные повреждения. Это же подтвердил ведущий специалист по гранатометам Главного ракетно-артиллерийского управления Генштаба Вооруженных Сил РФ, который после изучения материалов дела, просмотра большого количества видео- и фотоматериалов, осмотра места происшествия категорически заявил, что граната ПГ-7 ВР в помещении, где погиб Ситников, не срабатывала.

Повторная экспертиза опровергла выводы первичной. В заключении указано, что Ситников в момент гибели находился в положении лежа за бетонным парапетом. Таким образом, прямое попадание в него при выстреле со стороны нападавших исключалось. Телесные повреждения, полученные им, являются следствием разрыва в непосредственной близости от него неустановленного устройства (взрывной травмой). Эксперты категорически отвергли возможность ранения Ситникова выстрелом из гранатомета РПГ-7 либо из подствольного гранатомета. Они доказали, что на месте его гибели взрыва боевой части гранаты ПГ-7 ВР не было.

С учетом результатов экспертизы и иных доказательств, собранных по делу, мы сделали вывод, что Ситников погиб не от выстрела из гранатомета со стороны стоявших перед входом в АСК-3 сторонников Верховного Совета, журналистов и зевак, а в результате взрыва какого-то устройства, находившегося внутри здания, то есть у оборонявшихся. Таким образом, была опровергнута версия руководителей “обороны” телецентра, что открытие огня на поражение явилось ответной мерой на выстрел из гранатомета и убийство военнослужащего внутренних войск” (газета “Совершенно секретно”, № 9 за 1998 г., с. 7). Что касается гранаты, то “скорее всего она просто выпала или при выстреле ушла в землю, не разорвавшись” (газета “Московский комсомолец” от 04.10.97 г.).

По опубликованной информации газеты “Известия” (№60 от 30.03.96 г., с. 5), ссылающейся на материалы уголовного дела №18/123669-93, указанный гранатомет был привезен из Останкино в Дом Советов Российской Федерации и после штурма 4 октября 1993 года изъят без соблюдения необходимых правил изъят сотрудниками Главного управления охраны РФ, так что следственная группа получила его лишь 12 января 1994 года. В результате “следствием не установлено, был ли исправен гранатомет... Экспертиза по нему своевременно проведена не была. Более того, работники ГУО РФ даже не оформили надлежащим образом его изъятие в Доме Советов” (цитата из неназванного документа Генеральной прокуратуры Российской Федерации в указанной публикации “Известий”).